Снега, снега

– Ну, минут пять-шесть. Меньше, извини, нельзя. Мы же, как-никак, молодожёны…

Где-то рядом раздались громкие и частые хлопки, сопровождавшиеся тревожным клёкотом.

Неохотно оторвавшись от нежных женских губ, он посмотрел наверх. Прямо над их головами пролетала большая птичья стая.

– Полярные ушастые совы, – пробормотал Лёха. – Штук, то бишь, голов, семьдесят-восемьдесят. Странно…

– Странно, что совы ушастые? – уточнила Ванда. – Или же, что их так много?

– Странно, что они летят с юга на север. Лемминги, ведь, прошли с востока на запад?

– Точно.

– Почему же совы не последовали за своей основной кормовой базой? То есть, за вкусной, здоровой и полезной пищей? Опять же, на севере, как известно, находится океан. Что, интересно, совы там забыли?

– Я не знаю.

– А ты попробуй выдвинуть версию, – попросил Лёха.

– Что – выдвинуть?

– Ну, дельное предположение, объясняющее данный природный казус… В смысле, данную странность.

– А, предположение… Я думаю, что животные и птицы чувствуют, что к Земле приближается огромный астероид. Только не могут точно определить, где конкретно он упадёт. Рыжие мыши считают, что на западе, поэтому и кочуют на восток. А полярные ушастые совы с ними не согласны, поэтому и летят на север… Короче говоря, вся наша планета – целенаправленно и последовательно – впадает в пошлую и бестолковую панику. Солнышко появляется в неурочное время, речная рыба дохнет, животные и птицы летят-бегут – куда глаза глядят.

– Молодец. Очень правдоподобная и стройная версия. Спускаемся с валуна и следуем по намеченному маршруту.

– Спускайся первым, – вспомнив про свою аристократическую родословную, велела Ванда.

– Почему я? Для чего?

– Конечно, для того, чтобы подать молодой и прекрасной даме руку. Как и полагается – в среде благородных странствующих идальго.

– Вас понял, прекрасная сеньорита.

– Сеньора.

– О, простите, запамятовал. Одну минуту… Позвольте вашу ручку, прекраснейшая и симпатичнейшая сеньора! Я всегда к вашим услугам. Почту за честь…

Чёрный ящик, утыканный целой кучей разномастных антенн, обнаружился достаточно быстро – в узком горном тупичке, над которым угрожающе нависали чёрные островерхие скалы.

– Третья точка, – сверившись с картой, сообщил Лёха. – Меняем аккумулятор и возвращаемся на метеостанцию.

– Той же дорогой?

– Зачем? Сейчас я поменяю подсевший аккумулятор на новый, потом достану компас и определюсь с нужным азимутом. Пойдём по прямой. Как известно, гипотенуза всегда короче, чем сумма двух катетов.

– Тебе виднее, милый. Как скажешь… Только давай побыстрее.

– Почему? Что за спешка?

– Сама не понимаю, – призналась Ванда. – Предчувствия разные одолевают. Ну, как рыжих леммингов и ушастых сов. Будто бы смертельная опасность бродит где-то рядом. У меня же бабушка – потомственная польская дворянка – была чуть-чуть ведьмой. Наверное, и мне что-то передалось от неё… Поторопись, Алекс. Надо уходить отсюда. Необходимо. А на компас потом посмотришь, уже на ходу.

– Я быстро, – заверил Лёха. – Минута-другая. Ещё чуток… Вот, всё готово. Шагаем…

Они отошли от третьей точки метров на сто пятьдесят.

– Гудит, – насторожилась Ванда.

– Гудит. Причём, такое впечатление, что со всех сторон сразу. Противно так, с явной угрозой… Так, больше не гудит. Тишина.

– Ой, склон качнулся. Самую малость…

– Лечь! – опускаясь на камни, велел Лёха.

– Легла. Что делать дальше?

– Ничего. Обними меня покрепче. Вот, отлично. Лежим, ждём…

Земля мелко-мелко задрожала, словно бы всерьёз испугавшись чего-то. Раздался оглушительный раскат грома – долгий, трескучий и глумливый… Гром затих. Земля продолжала подрагивать – беспорядочно и жалко, без какого-либо определённого ритма. Изредка – через дрожание – ощущались резкие толчки. Сзади послышался громкий шорох, постепенно переросший в ровный и сытый гул.

– Ой, страшно-то как, мамочка, – прошептала ему в ухо Ванда. – Мы сейчас умрём?

– Не умрём, – успокоил Лёха. – Мне сегодняшней ночью сон приснился. Яркий, цветной и запоминающийся. Как ты учишь – вещий. О том, что мы с тобой проживём долго и счастливо, нарожав целую кучу детишек. Трёх мальчиков и двух девочек.

– Правда?

– Истинная. Клянусь… А почему ты назвала меня – «мамочкой»?

– Ой, извини, – хихикнула Ванда. – У мамочек, действительно, не бывает таких колючих щёк. И таких твёрдых штуковин.

– О чём это ты, любимая?

– О той штуковине, которая так настойчиво трётся о мои ноги, грозя разорвать сперва твой комбинезон, а потом и мой…

Наконец, всё закончилось. Земля больше не тряслась и не вздрагивала. Вокруг установилась напряжённая, слегка звенящая тишина.

Они поднялись на ноги. Лёха обернулся и известил:

– Ничего толком не знаю про ведьм и колдуний. Но, очень похоже, что бабушка передала тебе, сероглазка, дар предвиденья. Вовремя мы отошли от третьей точки, которой больше нет. Её завалило крупными камнями, сорвавшимися со скал… Спасибо за своевременное предупреждение.

– Не за что. Всегда рада… А почему надо было – непременно – ложиться на землю?