Читаем Снайпер Великой Отечественной полностью

Встретил нас старшина Капустин. Я знал его: это был умелый хозяин и добрый товарищ. Бойцы в шутку звали его: «Наша Сова» (Капустин любил старшинские дела вести ночью).

Прошло несколько дней. Я лежал на втором ярусе нар, когда в блиндаж вошел старший лейтенант Круглов:

– Здравствуйте, ребята!

Командир был сильно простужен: говорил хрипло, сильно кашлял. Глаза его были воспалены и казались злыми. Капустин стал докладывать о ротных делах, – а дела наши были невеселые. Политрук ранен, а замену не прислали. Вчера во время минометного обстрела убит снайпер Назарчук, троих ребят ранило.

Круглов молчал. В железной печке, громко потрескивая, горел хворост.

– В роту прислали двух снайперов – Ульянова и Пилюшина, – прервал молчание Капустин, – а раньше – девушку-снайпера Зину Строеву. Она вас знает. Я направил ее во 2-й батальон, к Нестерову. В расположении взвода Ольхова в последние дни стали появляться вражеские листовки. Какая-то сволочь приползла к нам с последним пополнением.

Командир резко поднял голову.

– Вы приняли меры для розыска лазутчика? – сухо спросил он.

– Нет, ждал вас.

– И никому об этом не докладывали?

– Нет. Никому.

– Докладывать о таких случаях необходимо сразу. А Пилюшина и Ульянова направьте во взвод Ольхова.

Круглов, взяв автомат, вышел в траншею. У меня же сон как рукой сняло. Я встал, потуже затянул ремень поверх ватной куртки и направился во взвод Ольхова, куда еще три дня назад с поручением от старшины ушел Алексей Ульянов. Ульянова я нашел в блиндаже первого отделения. Он сидел на корточках возле печки и мешал ложкой в котелке кашу. На патронном ящике рядом с Ульяновым сидел незнакомый сержант. Они о чем-то разговаривали; мой приход прервал их беседу.

– Тебя тоже Сова прислал в этот взвод? Вот это здорово! – обрадовался мне Ульянов. – Знакомься: командир отделения, мой земляк, дважды орденоносец Анатолий Андреев[23].

Ульянов предложил мне с наступлением рассвета понаблюдать за немцами. Я попросил его выйти со мной в траншею. Там я рассказал ему, что в расположении нашего взвода действует вражеский разведчик или предатель.

Ульянов выслушал меня и сказал:

– Тут есть над чем подумать. Разные люди вокруг ходят… Меня, знаешь, встретили во взводе Ольхова по-братски. Один только связной съехидничал: «Мы ждали двадцать, а ты один прибыл. Ну что ж, как говорит пословица: «Лучше синичка в руке, чем журавль в небе». Я промолчал, а помкомвзвода Николаев вскипел: «Вы вот как пришли к нам на оборону, так каждый день повторяете одно и то же: что у нас мало людей, приходится стоять по суткам в траншее без отдыха, немцам живется куда лучше, чем нам. Они стоят, мол, на постах по два часа в сутки, обед едят из трех блюд. В общем, по вашим словам, у немцев в траншее и блиндажах все равно как в гостинице. Я не знаю, откуда вам все это известно». Связной огрызнулся: «Кто я, по-вашему? Провокатор, что ли? Воюю с вами вместе. А сказал я то, что слышал от пленных». А Николаев ему в ответ: «Это было в начале войны, а ты теперь получше приглядись к фрицам. Ты же видел пленных. Один намотал на себя столько тряпья поверх мундира, что мы измучились, разматывая его. Чего только на нем не было: женские головные платки, куски ватного одеяла, а на ляжки, сукин сын, умудрился натянуть рукава от овчинной шубы! А ты нам болтаешь об уюте, о гостинице, о трех блюдах…» Николаев даже сплюнул. А связной, как ни в чем не бывало, посмотрел на всех и обратился ко мне: «Вот так, снайпер, и живем: каждый день ссоры. Мало людей, устали, а пополнения не присылают». Я ему ничего не ответил. Связной потоптался около печки, закурил и вышел в траншею. В этот день я больше его не встречал, – закончил свой рассказ Ульянов.

– Неужели он?.. – не договорил я.

– Думаю, что нет, – перебил меня Алексей. – Я об этом намекнул было Андрееву, – а он говорит, что с ним вместе действительную служил, знает его.

Весь день мы с Ульяновым заготавливали материалы для снайперского окопа, который должны были заново оборудовать в насыпи железной дороги. С наступлением темноты оделись в маскировочные костюмы и поползли к насыпи. Дул северный ветер. Ледяная крупа больно хлестала по лицу. Вражеские траншеи совсем близко. Чтобы не оставить следа своей работы на снегу, мы в вещевых мешках уносили землю в траншею и высыпали ее в разрушенный снарядом окоп. Работа близилась к концу, когда к нам приполз с ручным пулеметом сержант Андреев. Видно было, что он чем-то озабочен.

– Ребята, вас разыскивает Николаев. Он несколько раз заходил к нам в блиндаж и спрашивал: «Куда это девались наши снайперы?» Я сказал, что не знаю. А когда он ушел в траншею, я незаметно пошел за ним. Он все огневые точки и блиндажи облазил – вас искал.

– Возможно, командир взвода ему приказал? – спросил Ульянов.

– Да нет же, Ольхова я видел, он о вас не спрашивал. Тут что-то другое…

Мы помолчали.

– Теперь и ворону подозревать станешь, – буркнул Леша, – не она ли бросает листовки.

Пряча папиросу в рукав, Андреев курил, сидя на дне будущего снайперского окопа. Бросив окурок, он поднялся:

Перейти на страницу:

Все книги серии Вторая мировая война. За Родину! За Сталина!

Похожие книги

100 великих кораблей
100 великих кораблей

«В мире есть три прекрасных зрелища: скачущая лошадь, танцующая женщина и корабль, идущий под всеми парусами», – говорил Оноре де Бальзак. «Судно – единственное человеческое творение, которое удостаивается чести получить при рождении имя собственное. Кому присваивается имя собственное в этом мире? Только тому, кто имеет собственную историю жизни, то есть существу с судьбой, имеющему характер, отличающемуся ото всего другого сущего», – заметил моряк-писатель В.В. Конецкий.Неспроста с древнейших времен и до наших дней с постройкой, наименованием и эксплуатацией кораблей и судов связано много суеверий, религиозных обрядов и традиций. Да и само плавание издавна почиталось как искусство…В очередной книге серии рассказывается о самых прославленных кораблях в истории человечества.

Андрей Николаевич Золотарев , Борис Владимирович Соломонов , Никита Анатольевич Кузнецов

Детективы / Военное дело / Военная история / История / Спецслужбы / Cпецслужбы
10-я пехотная дивизия. 1935—1945
10-я пехотная дивизия. 1935—1945

Книга посвящена истории одного из старейших соединений вермахта, сформированного еще в 1935 г. За время своего существования дивизия несколько раз переформировывалась, сохраняя свой номер, но существенно меняя организацию и наименование. С 1935 по 1941 г. она называлась пехотной, затем была моторизована, получив соответствующее добавление к названию, а с 1943 г., после вооружения бронетехникой, была преобразована в панцер-гренадерскую дивизию. Соединение участвовало в Польской и Французской кампаниях, а затем – до самого крушения Третьего рейха – в боях на Восточном фронте против советских войск. Триумфальное шествие начала войны с Советским Союзом очень быстро сменилось кровопролитными для дивизии боями в районе городов Ржев, Юхнов, Белый. Она участвовала в сражении на Курской дуге летом 1943 г., после чего последовала уже беспрерывная череда поражений и отступлений: котлы под Ахтыркой, Кировоградом, полный разгром дивизии в Румынии, очередное переформирование и последние бои в Нижней Силезии и Моравии. Книга принадлежит перу одного избывших командиров полка, а затем и дивизии, генерал-лейтенанту А. Шмидту. После освобождения из советского плена он собрал большой документальный материал, положенный в основу этой работы. Несмотря на некоторый пафос автора, эта книга будет полезна российскому читателю, в том числе специалистам в области военной истории, поскольку проливает свет на многие малоизвестные страницы истории Великой Отечественной войны.

Август Шмидт

Военное дело
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука