Снайпер

– Да, избивали, – ответил Саша. – У нас свидетели найдутся.

– Свидетели?! – капитан повернулся на каблуках и уставился на жалкую толпу. – Кто там в свидетели рвется?

Все молчали. И каждый пытался спрятаться за спину стоящего впереди.

– Я свидетель, – неожиданно для себя ответил Фридман и сделал шаг вперед.

– Ты???!!!

Капитан подошел вплотную, продолжая играть дубинкой.

…ани ки-ино-о-о-ор…

Твоя скрипка… Если бы он мог сражаться чем-то более серьезным, нежели скрипка… Но и скрипка… Скрипка тоже могла быть на что-то годна.

Фридман стоял, ожидая удара в лицо. Опустив уже бесполезную скрипку.

И сжимая свое единственное оружие – смычок.

Сквозь него быстро пронеслось видение. Серая форма – зеленоватого оттенка. Большие черные петлицы. И серебряные знаки различия. И дух несправедливой власти, исходящий от вооруженного человека.

Он знал: сейчас милиционер смахнет с него очки, потом повалит на землю и станет бить дубинкой, сапогами, прикладом автомата, еще чем-нибудь.

Но страх ушел давно. Фридман поднял смычок. И с незнакомой рассудочной яростью подумал, что натянутый конский волос тоже на что-то сгодится. Что если полоснуть капитана по лицу наискось, то прежде, чем дерево сломается, волос прорежет кожу до самой кости. Возможно, даже удастся повредить ему глаза…

Фридмана никогда в жизни не били; он даже не знал, что такое драться: в престижной школе для хилых одаренных детей, в музыкальном училище, и тем более в консерватории физическая расправа была понятием, несовместимым с образом жизни. Но сейчас с удивлением понял, что у него не дрожит ни один мускул. Словно он превратился в холодную глыбу. В кусок напряженного металла. И ждет лишь первого движения врага, чтобы ударить в ответ и раскроить его лицо смычком…

– А ты, М-мойша, что здесь делаешь? – обдав луковым запахом, мрачно сказал милиционер. – Тебе давно уже пора ПМЖ менять, а не среди этих болванов ошиваться…

Потеряв интерес к Фридману – вряд ли он испугался занесенного для удара смычка; вероятно, даже этот капитан все-таки не решался пока применять физическую силу – он обернулся к толпе.

– У кого ключи от машины?

– Генка! – прокричал Юра, уже стиснутый на заднем сиденье автоматчиками. – Не отдавай им ключей! Они не тронут машину, не посмеют!

– Конечно не посмеем, – усмехнулся милиционер и подойдя к «Ниве», молниеносным движением дубинки выбил стекло фары.

Толпа сдавленно охнула.

– Даже п-пальцем не тронем, – продолжал он, с такой же ловкостью разбив вторую.

– Вы напрасно так делаете, – сохраняя спокойствие сказал Саша. – Ваши действия фиксируются на видеокамеру. Пленка не является доказательством в суде, но послужит косвенно для возбуждения против вас дела об умышленном повреждении частной собственности.

– Увозите этого клоуна в погонах! – крикнул милиционер. – А я сейчас эвакуатор вызову. И он нам за него заплатит. А потом еще за штрафстоянку.

Охранная машина с арестованным Юрой развернулась, прыгая на кочках, и с тучей пыли уехала прочь.

Сваебойный агрегат продолжала тихо стучать на холостых оборотах.

Через несколько минут подъехал эвакуатор – грузовик с платформой и краном. Зацепив Юрину «Ниву» крюком, ее втащили наверх. На песке остался глубокий след от застопоренных колес. Который сразу исчез под гусеницами агрегата, с рыком двинувшегося на позицию.

Все было кончено.

Теперь уже в самом деле кончено.

Жильцы понуро разбрелись.

Фридман уходил последним.

Ноги казались ватными от испытанного нервного напряжения, какого ему еще не выпадало ни разу в жизни.

Прежде, чем завернуть за угол дома, он обернулся. Поле проигранной схватки притягивало, не отпуская от себя.

Н-ненавижу! – с внезапной, душащей яростью подумал он, снова прогнав сквозь себя только что пережитые секунды, перед несостоявшимся ударом дубинкой по лицу. – Не-на-ви-жу… Если бы музыка могла убивать…

Оператор сваебойного молота, спокойно орудовал рычагами, поднимая первую сваю.

Угловато узкую, словно гроб бессмысленно погибшего Дон-Кихота.

3

Вечером, без радости выпивая, Фридман и Савельев сидели в ожидании обещанного сюжета.

Геннадий успел отвезти на телецентр кассету, бывший товарищ обещал все сделать в лучшем виде и именно сегодня. До начала «Часа Пик» еще оставалось время, и друзья просто коротали его у телевизора.

Спускался вечер. Рабочий день закончился. Сваи больше не забивали, и в доме царила тишина.

Но в этой тишине царило гнетущее ожидание новых бед.

Неудавшийся пикет подавил их души.

– Ч-черт, – выругался Фридман, без закуски опрокинув рюмку. – У меня перед глазами все еще стоит… Юра, с разбитым ртом и в наручниках… И как этот милиционер бил фары дубинкой.

– Вот-вот – этих гребаных пидоров на настоящую хулиганку не дозовешься. А тут безнаказанно что угодно могут. Только благодаря Сашке Юру до полусмерти не избили и машину ему не изуродовали.

– Но как они ее крюком на платформу волокли… Страшно смотреть, покрышки по гравию, пыль и скрежет…

– И все было напрасным. Как ни старались…