Сначала я убью свой страх

Дальше началась обычная тягомотина – анкетные данные, ничего не значащие вопросики, ухмылочки, отвлекающие пассажи. Денис машинально отвечал на вопросы, а сам в это время прокачивал ситуацию. «Почему Нина меня не предупредила? Что с ней? Побоялась? Ей пригрозили? Захватили ее дочь? А может, она сознательно заманила меня в эту ловушку?» Он пожалел, что не внял совету Армавирского и не растворился в безликой толпе прохожих на улицах Нижнедонска, отложив встречу в прокуратуре до лучших времен. Или, по крайней мере, можно было прийти с адвокатом, благо денег на услуги даже самого дорогого в городе стряпчего у него хватило бы. А теперь придется выкручиваться. Допрос его не страшил – всегда можно «закосить под придурка», повалять Ваньку, или просто послать любопытного следователя на разные комбинации букв русского алфавита. А вот что делать потом? Серьга и Вито должны караулить неподалеку, чтобы проследить, куда его повезут из прокуратуры, но от этого не легче. Они же не станут брать «воронок» на абордаж!

– Итак, вы подтверждаете факт драки с гражданином Черепковым, имевшей место в ресторане «Сезам» около двадцати одного часа седьмого апреля сего года?

– Факт драки подтверждаю, но отморозок, размахивавший пистолетом, мне не знаком. Был ли он Черепковым или Мозжечковым, мне неизвестно.

– Не передергивайте, Краснов! Свидетели опознали вас и Черепкова, и факт драки между вами подтвердили. Какова была причина столкновения?

– Некорректное отношение к даме.

– Эта дама – ваша знакомая?

– Нет, я увидел ее впервые.

Теперь стало ясно, откуда ветер дует, и Денис решил втянуть следователя в вязкую игру «непонималки-недогонялки». Он постоянно переспрашивал Сорокина, отвечал невпопад, уводил линию допроса в сторону. На большинство вопросов отвечал: «не могу припомнить», «не знаю», «да что вы такое говорите!». Ответы строил таким образом, чтобы, сказав пятьдесят слов, из которых сорок были междометиями и союзами, не сказать в результате ничего. Эта тактика возымела действие. Сорокин постепенно распалялся, лицо наливалось кровью, и в какой-то момент, не сдержавшись, он перешел на крик. Этого Денис и добивался. Обиженно поджав губы и сделав испуганное лицо, он заговорил плаксивым тенором:

– Вот, значит, как, господин следователь! Тридцать седьмой год вспомнили? Орать на живого человека! Так вы и до пыток скатитесь. Все. Без адвоката больше ни слова не скажу!

– Да где же я тебе сейчас адвоката возьму?! – Сорокин задохнулся от возмущения. – Ты, сопляк, еще будешь мне голову морочить?

– А вы мне не тычьте! Взяли моду оскорблять человека! Я буду на вас жаловаться! Занесите в протокол факт оскорбления со стороны работника прокуратуры, иначе я ничего подписывать не буду!

Наконец Сорокин сдался и, чертыхнувшись себе под нос, положил перед Денисом протокол и ручку, а сам достал из лежавшей перед ним папки какой-то бланк и начал его заполнять. Денис посмотрел на часы. «Неплохо! Почти два часа болтовни, а результата ноль. Сегодня Сорокин точно будет отрываться на домочадцах!» Закончив писать, следователь пристально посмотрел на Дениса изучающим взглядом.

– Подписал протокол допроса?

– Нет. Допрос был проведен с процессуальными нарушениями. Имело место давление на допрашиваемого и даже открытая грубость. Я буду вынужден написать жалобу вашему начальству, и пока она не будет рассмотрена, я оказываюсь от дачи каких-либо показаний.

– Ишь, как заговорил! Думаешь, управы на тебя не найдется? Так вот, Краснов. Ввиду твоей явной социальной опасности вынужден задержать тебя на семьдесят два часа. У тебя будет время подумать, а у меня покопаться в твоем шкафу – глядишь, какой-нибудь скелетик и отыщется! И закроют тебя, это как два пальца…

– Ну и манеры у вас, господин Сорокин! Не услышал бы кто. Я воспользуюсь случаем и осмелюсь спросить вас об одной вещи. Вам заплатили, или вы просто дурак?

– Ты что! Сдурел?

– Это ты сдурел. Не понимаешь, что ли, что эта писулька нужна только для того, чтобы по дороге в КПЗ меня застрелили при попытке к бегству? Или, может, для разнообразия удавят в камере. Думай, Сорокин, думай. Времена меняются, а плата за кровь – все те же тридцать сребреников. И они еще никому добра не принесли…

Денис шел по коридору, сопровождаемый прапорщиком, который приехал из ШИЗО номер один, чтобы препроводить задержанного в это славное заведение. Прапорщик заметно нервничал.

– Ты чего такой дерганый? – спросил Денис, чуть замедлив шаг.

– Тебе привет от Гени, – сдавленно прошептал тот.

– Не понял. – Денис тоже понизил голос.

– Тебе привет от Гени. До ШИЗО ты не доедешь. Тебя ждут люди Темного на Почтовом спуске. Я оставлю дверь открытой. Будь готов. Как подъедем к парку Победы – прыгай. Я буду стрелять, так что постарайся убегать быстро. Шофер не должен ничего заподозрить. Ключ от наручников у тебя в кармане. – Прапорщик что-то сунул Денису в карман куртки, а сам повысил голос: – Вперед! Не задерживайся!