Сможешь соблазнить?

Выйдя в холл, он огляделся – слева был вход, и можно было увидеть роскошные машины, плавно огибающие фонтан, справа был поворот, и он едва успел увидеть Серену, заворачивающую за угол. Девушка уже успела поравняться с дверью и почти схватилась за ручку.

– Ты пришла в казино, чтобы посетить дамскую комнату, Серафина? Неужели на яхте отца проблемы с сантехникой?

Она замерла, и Финн, завороженный, увидел, как ее длинные ресницы затрепетали и опустились на фарфоровую кожу щек. С удивлением он отметил, что на лице ее нет ни грамма макияжа – удивительная натуральная красота.

Сделав быстрый вдох, она повернулась и скрестила руки на груди, приподняв тонкую бровь. Сегодня на ней было черное полупальто до колен.

– Скажем так, мне было очень нужно.

– Ты права.

Ему тоже сейчас очень нужно избавиться от нее. Серена была явно зла, даже больше, она была в ярости, и Финн почувствовал непреодолимое желание поцеловать эти упрямо сжатые губы.

– Ты мог бы и сказать мне, что собираешься продать свой бордель, прежде чем я кинулась искать тебя там, – ехидно заметила она.

Ага, значит, она его искала.

– Если бы я знал, крошка, что ты заглянешь! Ты же знаешь, как я трепетно отношусь к нашим… встречам, – ответил он, не в силах сдержать улыбку. – Ну, что вы думаете обо мне сегодня вечером, мисс Скотт? – вкрадчиво спросил Финн голосом соблазнителя.

Девушка состроила гримасу.

– Что ты все больше заставляешь меня пожалеть о том моменте, когда я увидела тебя.

– Может быть, поужинаем вместе? – вырвалось у него.

Он знал, что это очень плохая идея, но не смог устоять.

– Вместе?

– Немного поспешное предложение, верно? Но я согласен.

Серена покачала головой, и, судя по выражению ее лица, она явно сомневалась в том, что ее собеседник вменяем. Впрочем, Финн разделял ее опасения.

– Ты что, посещал какие-то специальные курсы, где учат, как раздражать людей и действовать им на нервы?

– Вообще-то…

Откуда ни возьмись перед ними появилась высокая блондинка, облаченная в облегающее красное платье. Направляясь к двери дамской комнаты, она окинула Финна оценивающим взглядом, не обратив ни капли внимания на Серену. Она мгновенно замкнулась, отступила на шаг назад и опустила голову, так что ее прекрасные волосы с рубиновым отливом волной упали на плечи, закрывая лицо.

Финн не мог понять, что именно происходит с Сереной, но ему это явно не нравилось. Схватив свою собеседницу за руку, он повел ее по коридору дальше, туда, где свет был приглушен и можно было поговорить наедине.

– Эй, ты в порядке?

– Лучше не бывает, – последовал ответ.

Вырвавшись, Серена обхватила себя руками, точно воздвигая невидимую защиту.

Так, значит, она не хочет оставаться с ним наедине. Но прошлой ночью в его спальне она как будто не испытывала смущения. О чем она его тогда спросила? Ах да, свет.

– Тебе не нравится темнота? – спросил он.

Почему-то в этот момент в памяти всплыли слова Тома: «Защити ее… ради меня… Ей и так пришлось пройти через многое».

Серена точно нахохлилась, глядя на него исподлобья, и, казалось, смущение и раздражение исходят от нее волнами.

– Эй, ты что, и впрямь не любишь темноту? Ну и что в этом такого? Я тоже не люблю. Еще ребенком забирался к маме в кровать всякий раз, когда выключали свет. Так что супергероем я был тем еще.

Девушка моргнула раз, другой, и наконец тонкие морщинки, пересекающие лоб, разгладились.

– Супергероем, говоришь? А костюм у тебя был?

– А то. С паутинкой.

Робкая улыбка, появившаяся на ее губах, казалось, осветила темный коридор.

– А как насчет тебя? У тебя было платье балерины или костюм Снежинки?

Серена хмыкнула:

– Сомневаюсь, что Снежинка хоть в одной сказке появлялась с гаечным ключом в руках, да и машинное масло с платья балерины трудно отстирать.

Вот оно что! Финна будто хлопнули по груди. Она выросла в мире мужчин: ни матери – та умерла, рожая ее, – ни сестер.

– В твоей жизни было женское участие?

Серена едва повела плечами, но от него не укрылась горькая усмешка, исказившая ее лицо.

– Только девушки отца.

– Понимаю.

Наверное, ей попадались фифы, которые не видели ничего дальше собственного отражения в зеркале. Или другая крайность – чрезмерно льстивые и заискивающие.

– Ты неловко себя чувствуешь в окружении женщин, – спокойно констатировал Финн.

– Ничего подобного! – Но, встретив его скептический взгляд, вздохнула и призналась: – Я просто не знаю, о чем с ними говорить, вот и все. У нас нет ничего общего.

– У тебя что, никогда не было подружек? – спросил Финн, не веря своим ушам.

– Нет, не было. Мы с Томом учились дистанционно, а на треке девочек было не очень много.

Финну с трудом удавалось сохранять невозмутимое выражение лица. И все же Финн невольно вспомнил сестру, постоянно окруженную подругами. Кроме того, когда она была подростком, рядом была мать. Страшно и подумать, каково пришлось Серене: не знать, что такое шопинг, секретные разговоры о мальчиках и поцелуях – все то, что так запоминается девочкам из детства и юности.

– У тебя есть сестра? – тихо спросила она.

– Да, есть, – ответил он. – Ее зовут Ева.