Смотрящий

Я, пошарив рукой по тумбочке, налапал ПДА, и поднёс его к глазам, чтобы отключить будильник. Ну почему конструкторы сего хитроумного навороченного прибора не могли прилепить к нему какую-нибудь ба-а-альшую кнопку, как на настоящем будильнике. Чтобы хлопнул по ней — и всё затихло. А так, надо вглядываться в кнопочки, целиться в нужную… Всё. Отключил. В наступившей тишине я полежал ещё немного, бездумно пялясь в потолок. Потолка, конечно, не было видно. В середине февраля в пол-пятого утра ещё темно. Но даже если бы и было светло, потолка бы я, скорее всего, не увидел. В этом состоянии полунирваны, когда ты уже как бы не спишь, но ещё и не бодрствуешь, взгляд не фиксирует окружающие предметы. Однако долго разлёживаться я не стал. Пора на работу.

«На работу» — это значит, надо идти в Зону. И идти именно сейчас. В больших городах сейчас, так же, как я, просыпаются от сигнала будильника люди, и начинают собираться на свою работу. В это время их пока ещё немного, но вот через час-два начнётся массовый подъём, умывание, чистка зубов, одевание… И всё это с поглядыванием на часы, чтобы не дай Бог не опоздать. Им там, в больших городах, легко. Они знают, что, если опоздают, строгое начальство их накажет. А у меня вот нет начальства. Вроде бы — просыпайся, когда хочешь, делай, что хочешь… Но нет. Надо подчиняться строгим правилам, самим же и установленным. Здесь за невыполнение правил, в частности за опоздание, грозит не выговор от начальства или (о ужас!) — увольнение. Здесь такие вещи частенько караются смертью. И далеко не всегда лёгкой.

Так что, повалявшись пару минут, я встал, включил свет, налил из ведра воды в электрочайник, и, поставив её кипятиться, подошёл к умывальнику. Умывальник был старинный, системы «Мойдодыр». По количеству слоев шелушащейся краски можно было с лёгкостью определить его возраст, подобно тому, как возраст дерева определяется по числу колец на срезе. Остался сей девайс от прежних хозяев дома. Впрочем, весь дом был старинный. В исходном варианте он был обычной украинской мазанкой. Деревянные стены, оштукатуренные глиной, две комнаты, расположенные по принципу избы-пятистенки (то есть дом делится пополам внутренней стеной, причём сначала входишь в одну комнату, а потом уж из неё — в другую). Веранда. «Сзади» дома — то есть со стороны, противоположной от веранды — прилеплен маленький сарайчик. Крыша четырёхскатная, покрыта так называемым «тернитом» (старый листовой шифер «квадратиками». Название пошло от того, что на каждом квадратике было выбито слово «ETERNIT». Хрен его знает, что это такое — то ли название фирмы-изготовителя, то ли название материала). Потом снаружи дом обшили рубероидом, а изнутри обклеили обоями. Судя по состоянию и того, и другого, происходило это где-то в семидесятых годах прошлого века. Потолок обоями не обклеивали — может, не хватило материала, может, решили, что и так сойдёт. Он так и остался просто побелённым, с выступающими деревянными балками (тут их называют «матицы»). На одной балке был вырезан крест, а под ним дата «1913». То ли дом построили в тринадцатом году, то ли эта балка досталась ему «по наследству» от другого, более старого дома. Первый вариант казался мне более вероятным.

Электропроводка тоже ещё времён «лампочки Ильича». Наружная, на керамических изоляторах. Обычную дровяную печь снесли ещё при Советской Власти, когда в дом провели газ. По такому случаю в доме было устроено паровое отопление. Однако потом, в счастливые годы «незалэжности», денег на оплату газа у стариков — бывших хозяев дома не хватило, и подводящая газовая труба была обрезана. Котёл переделали на дрова, которые пилили и возили на санках из ближайшей посадки. Я, после того, как купил домик, воду из отопления слил (всё равно замёрзнет, пока я по Зоне шастаю), а помещение обогревал инфракрасным обогревателем. Тем более, что мне особого тепла не надо, да и обогревалась только одна комната — та, в которой я жил. Во вторую я свалил весь ненужный хлам и не заходил туда. Ну что ещё сказать о доме? Туалет во дворе, забор перед домом вот-вот рухнет, за домом — заросший бурьяном огород в пятнадцать соток, за огородом — кусты, за кустами — поле. По кустам можно добраться до ближайшего леса. Вот, собственно, в основном именно за огород с бурьяном и кустами я этот домишко и прикупил. И за то, что стоит он на отшибе. Подальше от любопытных глаз.