Смотри, какой закат!

Борис и Тася идут по деревенской улице, спотыкаясь о камни и большие комья грязи, наступая в лужи. Черное небо. Море сверкающих звезд.

– В школе проходили астрономию, – сказала Тася. – А я вот не знаю ни одного созвездия, кроме Большой Медведицы…

– И не нужно их знать, – сказал Борис. – Я, к примеру, тоже не помню никаких названий – и смотрю на небо просто как на звездный ковер, короче – просто любуюсь. А если бы знал названия всех созвездий, то невольно глядел бы на небо, как на карту.

– Это точно, – согласилась Тася. – Слишком много знать – тоже плохо. Нужно оставлять для себя хоть какие-то тайны, загадки…

– Ты глянь, какая луна! – сказал Борис. – И деревня ночью сразу похорошела. Крыши блестят под луной, как серебряные. Даже эта лужа – словно озеро. Ночь все украшает. И всех.

Откуда-то издалека послышалась частушка:

– У кого какая баня,
У меня – кирпичная.
У кого какая баба,
Моя симпатичная!..

Тася рассмеялась. Борис сказал:

– Надо же – самая современная рифма: баня-баба. Прямо как у Евтушенко…

– Борь, а ты еще пишешь стихи? – спросила Тася.

– Иногда, – и он вдруг смутился. – По настроению.

Они дошли до столовой. Борис пошарил в кармане, достал сигарету. Не было спичек.

– У тебя на кухне спички есть? – спросил он. – Зайдем на минутку… Ну, чего ты? У тебя же есть ключ, я знаю.

Зашли на кухню. Борис закурил. Тася как-то странно смотрела на него. В ее взгляде не было нежности или симпатии – одно любопытство. Какой красавчик, подумала она. Ресницы пышные, как у девушки. А глаза! И ведь умница. Но какой-то… жалкий. Странно – почему?

– Прочитай мне какое-нибудь свое стихотворение, – попросила она.

Тася стояла у печки. В синей кофте и узких брюках.

Борис глянул на нее чуть смущенно – и после паузы начал:

– Помню – липы, ивы и Вы.
Я влюбился во мгле листвы.
И тогда лишь – в тени ив, лип, –
Я вдруг понял: пропал и влип!..

Тася слушала.

– Нет, дальше не буду, – оборвал он себя. – Это все неправда. Я все выдумал, сочинил. Сплошная игра слов. Это не стихи…

"И даже тут – любуюсь собой, – с горечью подумал он. – Да, конечно, зачем дожидаться, пока другие тебя осудят?.. сделай это сам. Так – легче".

– А мне – нравится, – сказала Тася.

Борис подошел к ней. Постоял рядом. Обнял, поцеловал ее волосы, лоб, щеки. Она не ожидала этого. Хотя знала – всегда так и бывает. Этим все и кончается.

Но, ощутив его губы возле своих губ, вырвалась и произнесла банальные слова:

– Не надо.

6

Вокруг – тьма, ночь, мрак.

Только прямо перед ним, как на киноэкране – оранжевый квадрат окна. Там, в столовой – двое.

– А я? – сказал Амир. – А как же я?

7

– Борька, гаси свет.

Погасил.

Лег на нары. Глядел в потолок.

У меня никогда так не было, – думал он. – И не то обидно, что она не дала себя даже поцеловать. Ей было почти все равно. Мои прикосновения ее не… не… Не надо, сказала она. А как хотелось, как хотелось… Мне – мое. Не больше, не меньше. Лучше всего – ни с кем не делиться. А еще лучше – делать так, чтобы все тебя видели и понимали. Приятное с полезным. Ловко. Ну, я уж не знаю, что это такое и как называется. Не все ли равно, как называется? Бывает – от плюса тоска, от минуса – радость. Объясните, попробуйте. Нет, конечно же, дело не в словах. Все куда тоньше. Или сложнее. Или проще. Черт его знает. Не надо, сказала она. Человек думает одно, говорит другое, делает третье. Не надо, сказала она. Что – не надо? Проще – не лезть, не соваться внутрь самого себя. Бесполезно. Ведь я не успеваю себя догнать. Что? Себя – догнать. Некуда дальше. Некуда. Голова набита ватой. Хорошо, что я не стал с ней объясняться, изливать душу. Хорошо, что не спорол никакую сентиментальную глупость. Вот бы уж она потом посмеялась… Все это – зря. Ведь она же сказала – не надо. Я слишком много накопил. Я слишком красиво скажу, если скажу. Ох, и как же она… как она… как она мне нра-вит-ся. А ведь все так просто. Не любит. Хоть тресни. И что тут еще мудрить? Со-вер-шен-но не любит.

– Как успехи, Боб?

– (вздрогнул) Что?

– Ишь ты, не понимает! – Арсенька хмыкнул. – Я насчет Таси. Дела в порядке?

– Никаких дел, – буркнул Борис. – Спать хочу.

– Ну, конечно, после любовных трудов… Другу хоть расскажи. А, Боб?

– Нечего рассказывать!

– Как же – нечего? – вдруг вмешался хрипло Амир, приподнимаясь на локте. – Поделись опытом.

И словно какая-то пружина лопнула в Борисе. Он быстро заговорил, забормотал: