Смоленское направление

Литвина аж передёрнуло, он не был трусом, сейчас настал тот момент, когда силы противников равны, и своим воинам нужно поднять боевой дух, для решающей схватки. Поединок был наилучшим выходом. Отбросив щит, который не защитит от удара топора, Швентарагис вышел на освещённый участок перед воротами. Стрелы никто не пускал, стояла тишина, даже раненые перестали скулить. И тут комендант обратил внимание, насколько хорошо вооружён противник, все в броне, стальные странные шлемы, у каждого меч. Его ещё не оставляла мысль, что десант наверное заплутал и вот-вот начнётся атака. Он не понимал, что для него уже всё кончено, пора было думать о смерти, а не о том, как выжить. Один из телохранителей передал командиру другую секиру, с более длинной рукоятью.

– Если меня ранят, сразу врывайтесь в крепость. – Сквозь зубы, так, что б больше никто не услышал.

Айно не волновал бой у ворот, он видел, как тренируются люди странного Алексия, как отдаёт приказы, брат по вере Савелий. После обряда исполнения песни многое открылось рыжебородому воину, он знал, что всё будет в порядке, не знал, только как закончится поединок. Результат суда Богов неизвестен никому. Перед глазами стояла его жена и годовалый сын, скоро, совсем скоро они увидятся снова.

Кровник был в кольчуге и шлеме, топор по размеру почти не уступал топору деда, двигался немного тяжеловато, но умело. Не мудрено, плохой воин не смог бы убить его жену, которая сама стоила двоих.

– Хах – Швентарагис не вытерпел и нанёс удар первым, наискосок, чтобы обратным движением ударить по ногам.

Айно отскочил и выбросил топор вперёд, удерживая одной рукой, приём очень сложный, так как требует недюжей силы руки. Дед рассказывал внуку, что после такого броска, соперник пытается сбить удар влево или вправо и нанести встречный. Это тот редчайший случай, когда на топорах можно фехтовать. Сильная рука может выдержать сбивающий удар, главное не бояться и послать корпус вперёд. Топор, скользя по топорищу противника, срезает руку, а если повезёт то и две.

– Как же ты смог зарубить мою жену? – Айно смотрел на безрукого Швентарагиса, перехватил топор двумя руками и разрубил голову негодяя пополам, до самой груди.

Литвины ахнули, но не дрогнули. Любарт повёл оставшихся в живых воинов в атаку. Айно, до этого абсолютно спокойный, вдруг преобразился, медвежий рык вырвался из его горла, топор совершил полукруг, срезая чью-то голову, рассёк грудину другому. Один бился против пятидесяти, Кирьян с Семёном выстрелами из арбалетов прикрыли фланги, литвины отпрянули и, сомкнув ряды, бросились на Айно, стараясь смять его щитами. Рыжебородый рубанул по ногам, свалил ещё двух, но голый торс уже заливался кровью, в левой руке торчал нож, бок, чуть выше боевого пояса был разрублен, а Айно всё стоял, внушая страх врагу только своим видом.

Савелий не вытерпел, нарушив просьбу Алексия, не покидать стен крепости, он рванулся вперёд, на помощь Айно. Литвины побежали, последнего, кого забрал с собой Айно был Любарт. Топор увяз в теле десятника, а сил его вытащить уже не было.

Бегство возглавлял Гвидон, так и не вытащивший свой меч ни разу. Бежали как кабаны, загнанные на охоте, не разбирая мелких деревьев, напролом. О раненых никто не думал, свою б шкуру спасти. Призрак непобедимого воина с топором стоял перед глазами, казалось, что он бежит сзади, и вот-вот кровавая секира опустится на голову, разрубая напополам, как спелую тыкву.

Ни ушел, ни один литвин, наёмники Гвидона, драпанувшие в начале боя, возвращаться в Смоленск не стали. Какой смысл, если обещанного серебра не видать, как своих ушей. Живот спасли, и то хорошо. Так и слонялись они по дремучим лесам, пока не вышли к передовому отряду Ярослава. Описав события таким образом, что выходили они белыми и пушистыми.

Раненым литвинам оказали медицинскую помощь. Выжили в основном те, кто проколол ноги при первом штурме и сумел отползти к лесу. Витовт, не получивший ни одной царапины рассказывал всё, что знает, а на вопросы, ответа которых не знал – выдумывал ответ. У меня создавалось впечатление, что спроси у него теорему Ферма, – Витовт и тут выкрутится. Тем не мене, основное было понятно – армия оккупантов голодает и вскоре покинет город, подпалив его в отместку.

Вечером справляли тризну по Айно. Герой, сумевший в одиночку переломить ход сражения, спасший множество жизней ценой своей, заслуживал самых пышных похорон. Тело, облачённое в полный доспех, положили на трофейную ладью. Класть топор рядом с героем запретил коробейник, на правах родича.

– Это оружие Рода, секира будет служить дальше, как до этого служила сотни лет предкам Айно. Никто спорить не стал, не тот случай.