Смоленское направление

Рыбак исполнял роль кормчего, плотники уселись за вёсла, кое-как, неумело стали грести. Освобождённые рабы им помогали, правда, не все. Два человека решили остаться, повар и цыган. Если суздальцам было куда возвращаться, по их мнению, то повару-хазару деваться было некуда, цыган же не отходил от лошадей, ночевал прямо в конюшне.

За день до освобождения рабов у меня с Савелием состоялся неприятный разговор.

– Всех рабов надо убить, то, что они видели здесь, не должно выйти за пределы крепости. – Настаивал сотник.

– Савелий, я обещал освободить людей, как только закончится строительство. – Менталитет выходца XXI века не позволял мне хладнокровно прирезать русских людей. Это для рязанца, суздальцы ни чем не отличались от поляков или киевлян. Усобные конфликты настолько разобщили Русский народ, что порой становилось страшно. Сравнивая политику своего времени, когда украинцы, подогреваемые зелёными деньгами хаят москалей, своих братьев по крови, доводя до абсурда военную доктрину – хочется взвыть зверем. Неужели нужен гром? Чтобы народ перекрестился.

– Алексий, не совершай глупости. Если не хочешь пачкать руки – так и скажи. Мои люди сделают всё сами. – Савелий перешёл на повышенные тона.

Мы разговаривали в лесу, сходили на охоту, так сказать. От шума наших голосов, все звери наверное давно разбежались.

– Моё решение останется неизменным. Согласен, есть риск, что ушедшие смогут рассказать, о пилах, которые пилят сами, о летающем шаре на верёвке. Да только кто им поверит? Вот ты, ты бы поверил? – Мы остановились, и мой вопрос был задан, смотря сотнику прямо в глаза.

– Не поверил, но захотел бы проверить. – Савелий твёрдо стоял на своём. Секреты военного сооружения должны быть секретами, а не достоянием гласности.

В конце разговора, каждый остался при своём мнение. Думаю, если бы не благодарность сотника, за то, что я сделал для него, остался бы ночевать в лесочке вечным сном с ножом в затылке. Никакой дичи мы, конечно же, не подстрелили, зато обозначили места, где будут поставлены ловушки – волчьи ямы с заострёнными колышками. Доверять расположение минного поля артели или рабам было нельзя. Колья были заготовлены заранее, оставалось утром отправить четверых бойцов копать ямы и обустраивать их.

За то время, пока Пахом путешествовал в Новгород, к нам стали наведываться коробейники. Хитрохвостые предприниматели, каким-то образом вычислили наше местоположение и пытались сбыть никчемный товар. Всё началось с того, что к пристани причалил плот. Коммерсант, чем-то похожий на лисицу, может быть из-за рыжих волос на голове стал предлагать глиняные свистульки, тетиву для лука, низкокачественные ножи и замысловатую трещотку, для отпугивания нечистой силы. Если б он представился от канадской компании, честное слово – не удивился бы. Свистульку, как сувенир купил, от остального отказался. Или по глупости переплатил, или предприниматель почувствовал рыбное место для бизнеса, но прошло пять дней, как рыжий появился снова, правда, уже на лодке и снова с той стороны, откуда приплыл в первый раз. С собой он привёз поросёнка и пяток кур. К концу месяца лагерь обзавёлся коровой, казалось, что коробейник может достать абсолютно всё, но самое главное это была информация. Коробейники ходили по деревням, встречались друг с другом, делились увиденным, и даже разговаривали на каком-то суржике, понятным только им. Выяснив, что нас интересуют только продукты, стали появляться и другие, охотно менявшие плоды сельскохозяйственной деятельности на рыболовные крючки, гвозди и топоры. От рыжего я узнал, что в Смоленске скончался князь, подстригшись перед смертью в монахи.

– Траванули князя, жёлтый весь был, когда отпевали. – Выдал версию смерти коробейник.

Каким образом он проник на отпевание, рыжий умолчал, но судя по постоянным трениям князя Смоленска и городской верхушки, версия убийства имела право на жизнь.

На следующий день, после похорон князя нас навестил Ермоген. Савелий, будучи на побывке в городе, гулял возле церкви, где и был перехвачен священником. Под предлогом провести молебен по усопшему руководителю княжества, служитель церкви залез в лодку и с Божьей помощью достиг пределов крепости у камня.

– Ис Крепости у камня изо жита, изо ржи, изо пшеницы из овса… десятое… на всяк год. – Так гласила грамота Настоятеля.*

(Приведен отрывок подлинной грамоты об уплате десятины. 'Ис' – в настоящее время правильно писать 'Из').*

– Батюшка, так не производим мы ничего. – Попытался уйти от налоговых претензий.

Ермоген свернул грамоту, положил в мешок и стал нагло подсчитывать количество строений и людей, попавших ему на глаза.

– Кесарю – кесарево, Богу – богово, аль забыл? – Священник особо акцентировал интонацию на последнем слове. Было видно, что похожие беседы для него не редкость, и спорить с ним – себе дороже. В данном случае Ермоген играл на публику, считая, что тем самым помогает Алексию. Мол, мы-то знаем, с какой стороны ложки щи хлебать.