Смоленский нокдаун

Внизу послышался шум моторов и лязг гусениц, а потом на лестнице раздалось натужное топанье — и наверх, на площадку над водокачкой, начали взбираться бойцы потомков, навьюченные большими баулами и железными ящиками. Наверху сразу стало тесно, как на задней площадке трамвая в час пик. Оказалось, что это взвод артиллерийской разведки артдивизиона «севастопольской» бригады и его командир, старший лейтенант Алексей Сестренкин, который решил, что с водокачки, открывается наилучший вид для корректировки стрельбы его дивизиона. И тут полковнику пришла одна идея по поводу того, как бы и гражданских не оцарапать, и немцев наказать, чтобы те и ходить потом не могли.

— Вот что, старлей, — сказал полковник Поплавский, — дайка мне на минутку связь с твоим командиром.

И уже в протянутую рацию:

— Слышь, майор, это Поплавский говорит. Тут нарисовалась такая задница — немцы прикрыли свои позиции живым щитом из наших пленных и гражданских. Сейчас мы с кавалеристами пойдем в атаку, а ты по моей команде, дублированной ракетой белого дыма, обеспечь нам плотную дымовую завесу, чтобы немцам уже в трех метрах было ничего не видать. Понял? Координаты тебе даст твой лейтенант. НП у него — пальчики оближешь, фрицы на отсюда как вши на тарелочке, знай себе дави.

— Вас понял, товарищ полковник, — хмыкнул в рацию командир артдивизиона майор Лопатин, — сделаем все в лучшем виде.

Отдав рацию, полковник добавил персонально для лейтенанта Сестренкина:

— Слышь, летеха, сейчас наши парни вместе с бойцами товарища Доватора пойдут на этих немецких козлов в ближний бой, так что управление стрельбой от тебя потребуется хирургически точное, я бы даже сказал, ювелирное. Я сам там буду; так что если что не так, потом не обижайся.

И завертелось. Сначала разведчики, рассыпавшись в цепь, выдавили из лесочка передовые немецкие дозоры. Те же немцы, которые не поторопились взять ноги в руки и убраться восвояси, так в лесочке и остались. Навсегда. Они-то в своем фельдграу воображают, что если пару веток под сетку на каске засунули, то уже невидимы. Видимы, видимы, и еще как — российские разведчики им это наглядно показали. Пока разведка давила в лесу вражеские дозоры, одна из рот Севастопольской бригады при поддержке двух эскадронов кавалеристов выбила противника из села Луговая Вирня, создав угрозу левому флангу вражеского предмостного укрепления.

Еще одна рота и до полка кавалерии выдвинулась вперед с противоположного фланга. Никаких населенных пунктов, на которые можно было бы опереться, с той стороны, правда, не имелось, а имелась проселочная дорога, проходящая по кромке болота и леса и ведущая прямо к правому флангу вражеской позиции. А там от вражеских окопов, проходящих прямо по окраине пристанционного поселка, до опушки леса менее ста метров.

И вправду дурацкая там у немцев позиция, но, чтобы ее поправить, требуется либо лес вырубить (минимум на двести метров), либо поселок начисто снести; а ни на то, ни на другое времени у фрицев уже нет. Гранатой, правда, от опушки до немецких окопов еще не добросишь, а вот злое матерное слово, если погромче, долетает нормально. Также нормально люди, укрывшиеся за деревьями, способны из обычных винтовок по одному перестрелять расчеты противотанковых пушек-«колотушек» и пулеметов МГ.

Пока Поплавский с Доватором обстоятельно готовились к штурму, к Калыбовке подошел и приотставший на марше танковый батальон Севастопольской бригады, сорок один тяжелый танк. По сравнению с этими танками потомков любой танк фашистов кажется склеенной из картона детской игрушкой. А чего тогда, спросил Доватор у Поплавского, мы так извращались? Тот ответил, что лучше провести лишнюю подготовку к бою, чем не проводить никакой. И тут к немцам с той стороны Днепра тоже начало подходить подкрепление. Дождались, однако. Батальон пехоты на бронетранспортерах и десяток танков, из которых две «двойки», а остальные «четверки» с пушками-окурками. Какой приказ получил командир всей этой сборной кампфгруппы, Поплавский с Доватором не знали, но немецкие танки сразу пошли на железнодорожный мост, а бронетранспортеры с пехотой двинулись к наплавным переправам.

Наверное, в самом начале не обнаружив у подошедшего отряда тяжелой техники, командующий немецкой группировкой решился на упреждающую контратаку, чтобы нанести поражение хотя бы части советско-российских сил. А может, такой приказ на контратаку поступил к нему от командования. Немцы — исполнительный народ. Хотя будь на месте «севастопольцев» советская танковая часть, укомплектованная БТ-шками, Т-26 и парой «тридцатьчетверок», у немцев все могло получиться. Восемь «четверок» и два батальона пехоты с бронетранспортерами — по местным временам сила серьезная.