Смерти нет

И тут же, словно услыхав его, один из разбойников поднялся, накидал в миску варева и убрёл как раз в сторону тропы.

Вернулся через минуту и без миски.

– Вот теперь иди и высмотри этого сторожа, – велел Сергей.

– Нашёл, – сообщил Тороп, возвратившись. – К кустах засел. Жрёт.

– Покажи где.

Всё верно. Разбойник жрал. Наворачивал из миски, отложив в сторону лук и копьецо.

Лёгкая добыча.

Сергей обошёл его сзади, не потревожив. Пробраться через кустарник было бы невозможно, если бы разбойник сам не устроил в нём прогалину.

Зашёл со спины, порадовался, что злодей сидит и тянуться не надо, и одним движением ножа вскрыл горло.

Вот и всё. Его первое убийство в этом мире. Когда от стрелы – не в счёт. Там чужую смерть, считай, и не чувствуешь.

Разбойник ещё булькал и бился в агонии. И Тороп, успевший подхватить миску с недоеденной кашей, уже жрал его пайку. Честно отъел треть, остальное – товарищам.

Они вернулись к старой лёжке.

На поляне ничего не изменилось. Ну разве что разбойники теперь лопали то, что на шампурчиках. По запаху – рыбу. А баба доскребала остатки из котла. Свою долю.

– Мой – тот, что стрелы делал, и тот, что купался, – прошептал Сергей, вынимая оружие из налуча и втыкая в землю пяток стрел.

Ратша с Торопом тоже разобрали цели.

– Бей, – вполголоса скомандовал Сергей.

Все трое вскочили и выстрелили разом.

Сидевшему к нему спиной стрелоделателю Сергей попал в шею. Купальщику – в правое плечо. А когда тот вскочил с воплем – в колено. Вот тут он завопил по-настоящему. И свалился.

Ратша тоже отстрелялся отменно. Две стрелы – два покойника.

А вот Тороп сплоховал. Помедлил со вторым выстрелом, и злодей успел укрыться. Шмыгнул за дерево.

Сергей убрал лук.

– Я сейчас туда выйду, – сказал он. – А вы его с боков обходите. Если что – бейте.

– А ну как он тебя побьёт? – усомнился Тороп.

– Это вряд ли. Это ж смерд. Да вы его убьёте раньше, если что.

И, перебравшись через валежник, выбрался на полянку.

Меча не вынимал. Рассчитывал: увидит разбойник мальчишку с пустыми руками, может, и сам вылезет.

Баба ничком лежала на земле и поскуливала. Вкусно пахло жареной рыбкой.

План оправдался. Увидав, что противник его – мальчишка, последний разбойник убегать не стал. Выбрался из-за дерева, выдернул вбитый в колоду топор и, перебрасывая его из руки в руку, двинулся на Сергея.

– Ну, щенок, я тебе… – начал он.

И замер, раззявивши рот, когда из груди его выглянуло узкое жало стрелы.

«Дурак, – подумал Сергей. – Мог бы и сообразить, что я не один».

Топор упал. Чуть позже упал и разбойник.

– Шалаши проверь, – велел Сергей Торопу. – Добычу поищи.

Взял с костра прут с не успевшей подгореть рыбкой.

А ничего так. Но солька бы не помешала.

Так, с рыбкой, он и подошёл к разбойнику, которого подранил.

Тот уже успел отползти метров на двадцать. Шустрый.

Духарев ухватил татя за подстреленную руку (разбойник взвыл) и, поднатужась, перевернул на спину.

– Далеко собрался? – спросил он.

– Ты кто? – разбойник изумлённо уставился на тринадцатилетнего пацана.

– Я – дружинник князя Стемида, – ответил Сергей. – А ещё – твоя смерть. Хорошая или плохая, от тебя зависит. Эй, Тороп, нашёл что-нибудь?

– Не-а! Барахло только!

– Ну что скажешь, недобрый человек? Куда награбленное заховали?

– Облезешь, щенок! Ничего не скажу!

– Это ты зря, – заметил Сергей.

– А что ты мне сделаешь, щенок княжий?

«Храбрится, – понял Сергей. – Очень ему страшно».

Очень страшно, когда ты беспомощен и в полной власти недругов.

Сергей доел последний кусочек с прута, присел и поднёс опалённый кончик к разбойникову глазу.

– Сначала один, потом второй, – пообещал он. – Потом ещё что-нибудь тебе отрежу. Ненужное.

Специалисты советовали не угрожать, а сразу глаз выколоть. Так убедительнее. Но Сергею всегда претило мучить беспомощных. Даже таких негодяев. Нет, он мог бы… Но лучше – без этого.

Разбойник внезапно выбросил руку и попытался схватить прут.

Не успел.

– Ну, как знаешь, – произнёс Сергей, вынимая нож, на котором ещё осталась кровь зарезанного разбойника, и резким ударом пробил татю здоровую руку.

Потом выдернул у него из порток гашник и перетянул руку повыше вспоротого бицепса.

– Разговор у нас, чувствую, долгий выйдет, – сказал он. – Обидно будет, если помрёшь раньше ночи. А вообще дурень ты. – Голос Сергея неожиданно дал петуха, но разбойник вряд ли это заметил. Он лишь пялился расширенными от боли и ужаса глазами.

– Мёртвому богатства ни к чему, – рассудительно и спокойно продолжал Сергей, отлично зная, что эта рассудительность пугает больше угроз и криков. – Сказал бы – и я б тебя сразу за Кромку. И похоронил бы даже. А так сожрут тебя волки, а душа будет вечно вокруг косточек скитаться. И это при том, что ты всё равно всё скажешь. И знаешь что? Не стану я тебе глаза выкалывать пока. Хочу, чтоб видел, что я делать буду.

На Сергея упала тень. Подошли Тороп с Ратшей. Стояли, слушали. На лицах у обоих – жадное внимание.

– Ратша, воды принеси, – велел Сергей. – Отливать, когда сомлеет. А ты, Тороп, топорик в угли сунь. Калёное железо хорошо раны прижигает. А потом портки с него стащите.