Смерти нет

Погода стояла по-прежнему прекрасная. Редкие облачка, листва шелестит, птички чирикают, мелкое зверьё в траве и кустиках шуршит. Богатые тут леса. И на дичь, и сами по себе. Деревья в небо уходят, дубы попадаются – в десять обхватов. А иные потоньше, но зато безупречно прямые. Любой нурманский корабел за такие деревья горстью серебро отсыпал. Идеальный киль для боевого корабля. Но, поди, их отсюда вывезли. Впрочем, и поближе можно найти.

Сергей шёл замыкающим. Быстро шёл, но ноги на землю опускались мягко, сами находя, куда ступить, чтоб ни шороха, ни хруста. Тело проскальзывало меж ветвей, не задев. Даже неудобный длинный лук ни за что не цеплялся.

Вдруг вспомнилось, как когда-то учил его старый Рёрех. Учил ходить, бегать, землю чувствовать по-звериному. Тогда ему пришлось непросто. Сейчас же всё выходило само собой. Вообще всё само собой выходило: слушать и слышать, ловить периферийным зрением любое движение: взлетевшую пичужку, шмыгнувшую вниз по стволу белку. Вдыхаемый воздух тоже приносил море информации: летний лес пах густо и разнообразно.

Но запах, который он поймал, в лесную гамму не вписывался. И почуял его не он один.

Тороп встал как вкопанный.

– Дым… – шепнул он подтянувшимся друзьям.

Они синхронно кивнули.

Кажется, нашли.

Теперь – луки из чехлов и утроенная осторожность.

Сергею идти первым. Потому что из троих он – самый опасный. А след больше искать не надо: рядом с лагерем разбойники его не прятали.

Стоп!

А если это специально?

Сергей поднял правую руку – ладонью назад. Стоп.

– По следу не пойдём, – сказал он остальным.

– Почему? – спросил Тороп.

– Заметный слишком. Может, нарочно оставили.

– Зачем?

– А затем, чтобы на нём сторожа посадить, – ответил Ратша и поглядел на Сергея. Так ли?

Тот кивнул. Именно так.

Дымом пахло довольно сильно, несмотря на безветренную погоду.

– Я залезу? – предложил Тороп, указав на дерево повыше.

– Нет. Откроешься.

Самого Торопа вряд ли заметят, но спугнутую белку или сороку – запросто. А такого лесовик не упустит.

«Обходим справа», – показал Сергей, потому что слева ощутимо пахло водой. Надо думать, там очередное озеро. Тоже хорошо. В эту сторону не побегут.

На то, чтобы тихо обогнуть разбойничью стоянку, понадобилось минут тридцать. Потом, уже совсем аккуратно, от ствола к стволу, замирая через каждые несколько секунд, подошли к цели вплотную и наконец-то увидели лагерь.

Выглядел тот скромно. Три шалаша, сложенные кое- как, но неплохо замаскированные. И да, озеро. Шагах в сорока примерно. Берег, похоже, сухой, удобный.

Хорошее место. Вода рядом, а сам лагерь – под лесной сенью. Даже не на поляне, а меж нескольких матёрых дубов. А посерёдке – не уступающий им возрастом вяз. Да ещё и малинник вокруг довольно высокий. Есть чем кипяточек заправить и от лишних глаз костёр укроет. Очень полезно. Особенно ночью.

Костёр был устроен в ямке, выкопанной под этим самым вязом. Очень продуманный источник огня. И топливо правильное. Дыма практически нет, а тот, что есть, как раз в ветвях и теряется. Издали не заметишь.

У костра возилась баба в порядком обтрепавшейся одёжке с фингалом в полщеки. Вид у бабы был грустный, но шевелилась проворно. Нанизывала что-то на палочки-шампуры. Над костром был подвешен помятый закопчённый котёл литров на шесть-семь. Над ним поднимался парок.

Чуть поодаль, на пенёчке, восседал мужик, которого вполне можно было принять за охотника. И делом он занимался подходящим. Прилаживал оперенье к новой стреле.

Но охотником он не был, потому что рядом, прямо на камне, лежали ещё три стрелы, а обмотанный потемневшей от времени берестой лук с неснятой тетивой был прислонён к пеньку. Нормальный охотник давно бы тетиву с лука снял, дал древку отдохнуть.

– Бьём? – шепнул Тороп.

– Нельзя, – мотнул головой Ратша. – Он же не один? Сколько их там, в шалашах?

– И не только в шалашах, – прошептал Сергей. – Я ещё у тропы кого-нибудь посадил бы.

– Пойду поищу? – предложил Тороп.

– Обедать сядут – сам вылезет, – ответил Сергей. – Сидим, ждём.

И они ждали.

Разбойник на камешке закончил стрелу и занялся следующей: перебирал разделённые вдоль прутки в поисках походящей пары.

Из одного из шалашей вылез мужик. Босой, в исподних портках, всклоченный.

Подошёл к костру, понюхал, отвесил бабе подзатыльник, от которого та едва не нырнула носом в котёл, захохотал и побрёл к озеру. Слышно было, как он плюхнулся и поплыл.

Баба сняла с костра котёл, попробовала. Потом уложила шампурчики на камни над углями.

– Есть хочется, – прошептал Тороп.

Ратша ничего не сказал, но слюну сглотнул.

Сергей сунул руку в мешок, достал горсть сушёных яблок, разделил на три части. Две дал парням, третью засыпал в рот и принялся медленно и осторожно пережёвывать.

Вернулся купальщик. Отнял у бабы ложку, попробовал варево и крикнул:

– Жрать, засони!

На зов из шалашей вылезло четверо. С ложками. Изготовитель стрел отложил работу и тоже подсел к костру.

Они уселись вокруг котла и принялись за еду.

Бабу не пригласили.

– Вишь, нет у тропы никого, – прошептал Тороп.