Смертельный выстрел

— Да, если мы отправимся по большой дороге, то непременно встретимся с ними. Не такие мы дураки. Есть одна дорога.

— Какая дорога?

— Дорога, по которой мы пришли сюда; она идет вверх по течению реки и ведет к верхнему броду, который находится на несколько миль выше миссии. Мы можем ехать там, не опасаясь встречи с этими красавцами. Я послал Джупа и Харкнесса за лошадьми. Неда поставил стеречь Бослея.

— Все сделано правильно… лучше нельзя было и придумать. Отправляйтесь с ними, поручаю вам доставить их в руки отца… если только он жив.

Вудлей был поражен, услышав это, и хотел просить объяснить, в чем дело, но Кленси прервал его, указав на старшую сестру:

— Я должен поговорить с ней перед отъездом.

— Перед отъездом! — прервал его Сим с возрастающим удивлением. — Разве вы не едете с нами?

— Нет, не еду.

— Но почему, Чарли?

— Нечто удерживает меня здесь.

— Нечто?

— Вы должны знать, не спрашивая меня.

— Съешь меня собака, если я знаю!

— Ричард Дерк.

— Но он уехал… Неужели вы думаете преследовать его?

— Да… до самой смерти его или моей.

— Не поедете же вы один за ним? Вы возьмете кого-нибудь из нас.

— Нет!

— Ни меня, ни Неда?

— Никого… вы нужны им. — И Кленси кивнул в сторону сестер. — У вас довольно будет хлопот с Бослеем и Харкнессом. Я возьму с собой только Джупа.

Вудлей протестовал, указывая на опасность задуманного его товарищем предприятия. Но Кленси твердым голосом ответил:

— Вы должны делать то, что я вам говорю, Сим! Отправляйтесь в миссию и возьмите их с собой. Что касается меня, то на это есть причины, почему я желаю остаться один.

— Что же это за причины? Скажите мне, и я выражу свое мнение.

— Я должен убить Ричарда Дерка. Вы знаете, я дал клятву, и ничто не должно стать между мной и этой клятвой. Нет, Сим! И та, что стоит там, не может остановить меня, несмотря на сердечную муку при разлуке с ней.

— Бог мой! Какой грустный отъезд! Бедная девушка! Сердце ее и так уже едва не разбилось… нет в ее лице той краски, что была прежде, она сошла с него. И что будет с ней, если вы уедете?

— Ничем помочь не могу, Сим! Я слышу, мать зовет меня! Вы должны ехать! Я желаю этого… и настаиваю на этом!

И, сказав это, Кленси подошел к Елене.

— Дорогая моя! — сказал он. — Все уже устроено для вашего отъезда в миссию. Вудлей и Хейвуд проводят вас; ты и твоя сестра, вы будете в полной безопасности под их защитой. Каждый из них готов отдать жизнь свою за вас. Будь спокойна за отца; Бослей говорит, что эти негодяи имели в виду один только грабеж, и если никто не сопротивлялся, то все остались живы. Будь же мужественна, и да хранит тебя Бог!

— А ты? — спросила она с удивлением. — Ты разве не едешь с нами?

Он колебался и не отвечал сразу из боязни огорчить ее, но затем он пересилил себя и ответил:

— Елена! Надеюсь, ты не будешь очень огорчена и не станешь порицать меня за то, что я намерен сделать.

— Что же ты намерен сделать?

— Уехать.

— Уехать! — воскликнула она, растерянно глядя на него.

— Только на некоторое время, милая! На самое короткое время.

— Но как надолго? Чарльз, ты шутишь, вероятно?

— Нисколько… никогда в своей жизни не говорил я еще так серьезно. Увы! Это неизбежно.

— Неизбежно? Не понимаю… что все это значит?

— Елена! — голос его зазвучал торжественно и даже до некоторой степени сурово. — Дороже тебя никого в мире для меня нет… мне не нужно было бы говорить тебе об этом, ты и сама знаешь. Без тебя жизнь не имеет для меня никакой цены… Лишнее, я думаю, повторять, что я люблю тебя всем сердцем и душой. Любить больше, чем я люблю, невозможно! Я знаю, как ты была верна мне и сколько ты выстрадала. Но есть еще другая женщина… Она далеко отсюда и требует своей доли привязанности от меня…

Елена движением руки остановила его; глаза ее горели, грудь высоко вздымалась. Кленси заметил ее волнение, но тем не менее продолжал:

— Если моя любовь к тебе достигла высшей степени, то в той же мере увеличилась она и к ней. Этот человек и мысль о том, что я еще раз позволил ему улизнуть, мучают меня… Я слышу крик из-под земли, призывающий меня к мести за мою убитую мать.

Слова эти успокоили Елену; ей стало стыдно своего подозрения, и она сказала, стараясь говорить спокойным тоном:

— Мы слышали о смерти твоей матери.

— О ее гибели, — ответил Кленси. — Да! Бедную мать мою убил человек, которому снова удалось бежать. Недалеко уйдет он от меня. Я на ее могиле поклялся отомстить за нее. Я нашел его здесь, найду снова… Я не успокоюсь до тех пор, пока не буду стоять над ним так, как он стоял когда-то надо мной, думая… Нет, не хочу говорить об этом, довольно того, что я сказал, а теперь я должен проститься с тобой… Должен!..

— Ты чтишь память своей матери больше, чем любишь меня.

Елена не подумала, что не имела права говорить этого. Она, правда, сейчас же спохватилась, но было уже поздно; слова ее произвели на него мучительное впечатление.

— Ты оскорбила меня, Елена, и словами, и мыслями. Тебе не следовало этого делать… Ты — это ты, а мать — это мать. Я поклялся отомстить за ее смерть. Разве я не обязан сдержать свою клятву? Говори… Я спрашиваю тебя!