Смерть в редакции (ЛП)

— Не смею спорить, — сказал я. — Кто-нибудь слышал выстрел?

— Видимо, нет. И это вовсе не удивительно, принимая во внимание толщину стен и то, что все произошло после конца рабочего дня.

— А я-то думал, что в газетах рабочий день никогда не кончается.

— Так и есть, Арчи, — но только в редакции новостей. Отделы, расположенные на этом этаже — рекламы, распространения, административные службы, — как правило, пустеют к шести часам. Те, кто торчит на работе допоздна, спускаются вниз, туда, где кипит жизнь.

— Кто обнаружил тело миссис Хаверхилл? И когда?

— Охранник, совершая обычный обход в семь сорок, обратил внимание, что дверь в ее кабинет приоткрыта, и сунул туда голову, чтобы проверить, все ли в порядке. Медицинский эксперт установил, что смерть наступила по меньшей мере за час до этого.

— Если верить заметке в «Таймс», предсмертной записки не было. Это действительно так, или кто-то решил не предавать ее огласке?

— Когда ее нашли, я оказался здесь одним из первых. Никакой записки не было. До меня в кабинете побывали обнаруживший ее охранник, капитан — его начальник и Карл.

— Это означает, что, хотя было значительно позже шести, ты и Бишоп все еще находились не в помещении отдела новостей, а на административном этаже?

Лон бросил на меня осуждающий взгляд.

— Осторожнее, Арчи, не уподобляйся инспектору Кремеру. Мы сидели по своим кабинетам только потому, что ждали. Вернее, Карл ждал вызова Хэрриет, чтобы узнать, как прошла ее встреча с Маклареном. Ты удовлетворен?

— Да не злись ты. Я всего-навсего выясняю, что произошло. Тебе не кажется странным отсутствие предсмертной записки?

— По правде говоря, нет, — пожал плечами Лон. — Многие сводят счеты с жизнью, не снисходя до объяснений. Меня удивляет другое, а именно: почему она так поступила? Я был уверен, что она станет сражаться с Маклареном до конца, — Он задумчиво посмотрел на ее стол.

— Но ты уверен, что это самоубийство?

Он опять пожал плечами.

— Думаю, проведя вчера встречи с членами семьи, она поняла, что Макларен получил от них обещания продать ему акции и что он, по существу, уже имеет контрольный пакет. Хэрриет потеряла все, что создавала годами. Это оказалось больше, чем она смогла выдержать.

— Не кажется ли тебе, что она не могла такое сделать?

— Арчи, кто знает, что может сделать человек, когда наступает кризис?

Я мог задать еще десятки вопросов, но они все, скорее, шли по ведомству Вульфа. Тем не менее, я все же попросил Лона описать положение трупа в тот момент, когда он был обнаружен, и потратил еще несколько минут на осмотр помещения, сунув нос в гостиную и святая святых Хэрриет — спальню.

— Хочу попросить тебя еще об одной услуге, — сказал я Лону, после того как он запер двустворчатые двери и мы направились по коридору к его кабинету.

— Всего лишь об одной?

— На сегодня по крайней мере. Мне хотелось бы поговорить с Бишопом.

— Его донимали все утро. Полиция, телевизионщики, интервью другим газетам и Бог знает сколько иных встреч.

— Попытайся.

— На сей раз, Арчи, ты окажешься передо мной в долгу, — тяжело вздохнул Лон. — Один сегодняшний день потянет не менее чем на два ужина Фрица.

— Все места у нас уже забронированы до июня, но я возьму тебя на карандаш на середину июля и на август.

Из своего кабинета Лон позвонил Бишопу.

— Тебе повезло, — сказал он, вешая трубку. — Он только что закончил совещаться с редакторами отделов. Пошли.

Когда мы подошли к кабинету Бишопа, из него вывалила толпа мужчин без пиджаков и пара женщин — все они печально кивали Лону. Из соседнего офиса выскочил Эллиот Дин и, заметив меня, попытался испепелить взглядом глубоко посаженных маленьких глаз. Поскольку ему это не удалось, он прошествовал мимо. Мы вошли в кабинет и увидели Карлтона Бишопа. Он стоял, засунув руки в карманы брюк, позади своего стола, тоже размером с бильярдный. Под мышками на рубашке проступили пятна пота. Мы уже встречались с ним несколько лет назад, он с тех пор практически не изменился, если не считать седины в несколько поредевших волосах и измочаленного в данный момент вида.

— Карл, ты, наверное, помнишь Арчи Гудвина, — сказал Лон.

Бишоп мрачно кивнул и спросил суровым тоном, который я запомнил со времени нашей первой встречи:

— Что вас привело к нам? Только не говорите, что вы готовите статью об этом печальном событии для конкурирующего издания.

— Нет, — ответил я. — Я работаю, как вам известно, на Ниро Вульфа. Он считает, что миссис Хэрриет Хаверхилл была убита.

— Что-о-о? — выдавил почти беззвучно Бишоп. Он тяжело опустился в кресло и, мрачно пялясь в окно, молча ждал, пока мы с Лоном тоже усядемся.

— Карл, я уже сообщил ему, что он сошел с ума, — сказал Лон.

Бишоп заерзал в кресле, давая мне понять, что его терпение не безгранично.

— Гудвин, во-первых, полиция не сомневается в самоубийстве. Впрочем, также как и я. Во-вторых, мне известно, что ваш босс думает о Макларене — я читал его письмо в «Таймс» и согласен почти со всем, что там написано. Но обвинять его в убийстве…

— Мистер Вульф пока еще не установил убийцу.

— Кто является его клиентом?