Смерть в рассрочку

Илья сжал губы, решив не отвечать, но Польди не отставала.

— А что здесь особенного? — она передернула плечиком, и отвратная рожа на её балахоне подмигнула ему. — Здоровье есть, они ребята крепкие. — Она метнула взгляд на Шаныгина. — Не то, что ты.

Илья побагровел, но опять смолчал.

— Как женщина я тебя никогда не интересовала. У тебя — одни интересы, у меня — другие. Никто никому не должен мешать. Ты помнишь, как подкладывал меня своим вонючим ублюдкам, помнишь? Ты хотел сделать меня лучшей подружкой гомосексуалистов. Теперь это не пройдет, под кого ложиться, я буду выбирать сама. Я неправильно сказала про интересы: в нашей милой семейке одно общее — и ты, и я трахаемся с мужиками.

У Шаныгина из горла вырвался непонятный звук.

— Что? — Польди смотрела на него. — Совсем тебя, бедняжку, гои доконали. «Голубая луна, голубая луна,» — запела она звонким голосом.

— Заткни фонтан! — не выдержал Илья.

— Что, мотивчик не нравится?

— У тебя голос, как у вокзального носильщика.

— Неужели? — изумилась Польди. — Ты не прав, дорогой. У меня превосходные данные: вкрадчивая сексуальность, искрящийся голос. Читал статью про меня? Раздражительный нрав, что может позволить себе лишь признанная принцесса поп-музыки.

— Фуфло, — бросил Шаныгин. Он немного пришел в себя. — Я просчитался: из уездной артисточки Полины Фиготиной нельзя сделать звезду Польди Лэнд. Кого ты поешь? Ни один нормальный признанный автор не хочет иметь с тобой дела. Ты скоро скатишься.

— Замолчи! — заорала Польди, зная, что он прав.

Упоминание фамилии Фиготина доводило её до бешенства.

— У кого голос, скажи, у кого? У Стрелецкой?

— Да, — подтвердил Илья. — Не тебе чета. Не понимаю, почему она отменила свои выступления из-за такой ерунды.

Он специально поддразнивал Полину, ему нравилось наблюдать, как она, словно разъяренная львица, кидается на него. Это возвращало равновесие и хорошее настроение. Он снова оседлал своего конька и готовился поддать ещё жару. Завистливая Польди не признавала чужих успехов и готова была растерзать любого, кто похвалит другую певицу в её присутствии.

Однако продюсер просчитался. Лицо Польди ещё секунду назад бордовое от злости, вдруг потускнело.

— Ты мне сам напомнил о деле, — почти нормальным голосом произнесла она. — Говоришь, скоро скачусь, ну что ж, может быть, может быть… Тогда я тем более должна подумать о себе.

Она отошла в угол гостиной и как-то странно посмотрела на Илью.

— Короче. Я знаю, что Дробышеву убили из-за твоих делишек. Ты среди театрального реквизита провозил антиквариат, не оформив разрешения. Федор…

Шаныгин вскочил и бросился на Польди.

— Замолчи!!

— Не ори, не боюсь. — В её руке что-то блеснуло. — Сунешься ко мне — пришибу. А лучше — соседей крикну. Нам ведь свидетели не нужны, как ты считаешь?

Илья замер. Он не сомневался, что она так и сделает.

— Я думаю, что и Валентину Максимову убрали по той же причине.

Эти слова доконали Шаныгина. У него противно задрожали колени, и он рухнул в кресло.

— Это не я, — прохрипел он.

— Да где тебе, — пренебрежительно махнула рукой Польди. — Ты горазд чужими руками все делать.

— Чего ты хочешь? — выдавил он сквозь силу.

— Это уже разговор, а то орать. — Полина подошла и села напротив.

— Хочу получить, — она помедлила, — некоторое количество денег за свое молчание. Это будет справедливо. Муж должен помогать жене.

Шаныгин чувствовал почти физически, как чья-то лапа сдавила ему горло, перекрывая кислород. Он ослабил галстук. Она не оставит его в покое. Будет доить и доить, пока он будет в состоянии платить. Другого выхода он сейчас не видел.

— Хорошо, я привезу деньги. — От усталости и нервного напряжения у него кружилась голова.

Польди, как ни в чем не бывало, выпорхнула из кресла.

— Я всегда знала, что ты ко мне хорошо относишься, — прощебетала она нежным голосом.

«Ну и тварь, — вяло подумал Шаныгин, — у неё поучиться надо».

— Слушай, солнышко, раз уж ты такой добренький, дай ещё один хороший совет.

— Что еще? — напрягся Илья, приготовившись, что она опять будет что-то вымогать.

— Да сущий пустяк. Ко мне вчера подошли два крепких мужика. Представляться не стали. Вежливо так меня под руки взяли, отвели в сторонку и сказали, чтобы не гнала волну против Валерии Стрелецкой. Я даже испугаться не успела. Как ты думаешь, это серьезно или так, попугали? Ты прошлый раз говорил про какой-то криминал, якобы, у Стрелецкой кто-то есть…

Шаныгин замер, как зверь перед решающим броском. У него внутри все задрожало. Вот он, его шанс…

Илья постарался придать голосу как можно больше искренности и, выдержав паузу, лениво сказал:

— Какой криминал? Будь это так, сама говорила, тебе давно бы хвост прищемили. Наняла дворовую шпану и пугает.

Он ловко поднялся из кресла. Сейчас он уже не походил на человека, которого придавили обстоятельства.

— Ну, я побежал, дела, дорогуша.

Польди задумчиво смотрела ему вслед. Ее удивило, как быстро он сдался, это было до того не похоже на сквалыжного Илью, что стоило задуматься.

— А, ерунда, — вслух сказала она. — Куда ему деваться? Заплатит.