Смерть в хрустальном дворце

Я кивнула. До меня стало доходить.

– Ты думаешь, что Фицрой сейчас с НИМ? – спросила я с благоговейным трепетом.

– Подозреваю. Но не сомневаюсь, что Фицрой нам об этом никогда не скажет. Наверное, они с королем ехали на выставку так, чтобы не привлекать внимания, и вдруг получили известие о смерти фон Риттера.

– Значит, он прячет короля, пока все это не закончится?

– Думаю, да, – кивнул Бертрам.

– Где? – спросила я. Мое любопытство в эти минуты заслонило все остальное. – Где можно спрятать короля в неспокойные времена или времена, когда, возможно, начнутся сложности?

– В таком месте, о котором мы никогда не догадаемся, даже случайно, – ответил Бертрам. – Так что давай даже не будем пытаться.

Кэб остановился перед небольшим аккуратным домиком, в котором было несколько квартир, напротив маленького французского ресторанчика. Бертрам вышел первым и расплатился с извозчиком, затем взял меня под руку и перевел на другую сторону улицы.

– Наверное, в этом районе можно спокойно поесть и не бояться отравиться.

– Бертрам, у нас нет времени, – запротестовала я.

– Когда ты ела в последний раз? Мы не можем продолжать работать, не подкрепившись. Нам нужны силы. Полчаса мы вполне можем потратить. И я не думаю, что сегодня ночью нам удастся поспать.

Я вздохнула:

– Хорошо, полчаса. Тебе придется дать официанту хорошие чаевые, чтобы нас побыстрее обслужили.

– Э-э-э, Эфимия, насчет этого, – промямлил Бертрам. – После того, как я расплатился с извозчиком, у меня…

Я улыбнулась впервые за долгое время, или оно мне казалось очень долгим.

– Я заплачу, Бертрам. А завтра ты пригласишь меня на ужин, чтобы отпраздновать завершение дела.

Хотя моя матушка очень неодобрительно отнеслась бы к подобному, я купила нам простой, но сытный ужин. Он включал суп, рыбу и iles flottantes [32]. Оглядываясь назад, я думаю, что наш ужин больше подошел бы для детей или больных, но мы оба получили от него огромное удовольствие. Бертрам был несколько недоволен и возмущался, когда я не стала заказывать мясное блюдо, но не смог заставить меня изменить решение.

Мы уложились в отведенное себе время, но когда вышли из ресторана, уже стемнело и небо казалось темно-багровым с фиолетовым отливом, такое возможно только над фонарями, отбрасывающими яркий свет. На улице было тихо, так что мы остановились посреди дороги, чтобы посмотреть на звезды.

– Смотришь на это все и кажешься себе маленьким и ничтожным, – заявил Бертрам. – Мы песчинки в созданном Богом огромном мире, и мы сами, и наши проблемы незначительны в сравнении с его величиной.

Я покачала головой:

– Нет, при взгляде на ночное небо я всегда думаю о том, как мне повезло. Я счастлива быть частью всего этого, пусть и совсем крошечной. Разве ты не чувствуешь себя счастливым, понимая, что ты являешься частью этой красоты?

Этот приступ романтизма у Бертрама чуть не привел к трагедии – нас едва не сбила карета.

Нас впустил швейцар, которого, похоже, нисколько не смущали посетители, прибывающие в любое время дня и ночи. К счастью, в контракте все указывалось подробно, включая номер квартиры, но швейцар даже не удосужился спросить нас, в какую мы идем.

– Наверное, мы выглядим респектабельно, – заметил Бертрам.

– Или достаточно нереспектабельно, – ответила я. – Может, он видел, как мы целуемся на улице.

– Боже праведный, но тогда ведь он подумал, что ты… что я… Я должен немедленно ему все объяснить!

Мне потребовалось приложить усилия, чтобы не позволить ему это сделать.

– Мы не должны привлекать к себе внимание, – напомнила я.

Мы постучали в дверь квартиры 4А. Признаю: я ожидала увидеть небольшую, чистенькую и функциональную квартиру, но не была готова к роскоши, которая представилась нашим глазам, как только раскрылась дверь. Нас встречала юная, аккуратно одетая горничная невысокого роста, от силы тринадцати лет. За ее спиной я увидела длинный узкий коридор, обитый белым шелком, и роскошный китайский ковер, который покрывал весь пол. На стенах в прихожей висели две гравюры, по одной на каждой стене, напротив друг друга. Это определенно были работы старых мастеров [33], но обычно такие не вешают в прихожей. Их сюжеты не оставляли сомнений в роде занятий хозяйки квартиры. При виде их Бертрам стал красным как свекла.

– Мисс Эндерсон дома? – спросила я.

Маленькая горничная быстро закивала.

– Уже поздно, мадам, но я спрошу, может ли она вас принять. Как вас представить?

Я решила сразу брать быка за рога.

– Скажите ей, что пришли друзья барона фон Риттера.

Горничная уже явно собиралась спросить наши имена, но я не дала ей этого сделать.

– Может, здесь имеется комната, в которой мы могли бы подождать, пока вы спрашиваете? Мы же не можем стоять на пороге.