Смерть травы

Смерть травы Джон Кристофер

ПРОЛОГ

Долгую семейную размолвку, как порой случается, примирила смерть.

Когда в начале лета 1933 года Хильда Кастэнс овдовела, она в первый раз за тридцать лет замужества написала отцу.

Настроения их были созвучны – Хильда тосковала по родным холмам Уэстморленда, устав от мрачного Лондона, а одинокий старик мечтал перед смертью увидеть единственную дочь и незнакомых внуков.

Мальчиков на похоронах не было. В свой маленький домик в Ричмонде они приехали, когда начались летние каникулы в школе, а уже на следующее утро вместе с матерью отправлялись в дорогу.

В поезде Джон – младший из братьев – спросил:

– А почему мы раньше никогда не ездили к дедушке? Ты с ним поссорилась, да, мама?

Хильда задумчиво смотрела в окно. Тусклые унылые предместья Лондона колыхались в раскаленном воздухе душного летнего дня.

– Трудно понять, почему так бывает, – неопределенно сказала она. – Начинаются раздоры, потом наступает отчужденность, молчание, и никто не хочет нарушить его первым.

Теперь, когда прошло столько лет, Хильда уже без волнения вспоминала о той буре чувств, в которую она окунулась после тихой беззаботной девичьей жизни в долине. Тогда, ослепленная обидой, она была уверена, что никогда не пожалеет о своем поступке; какое бы несчастье не ожидало ее в чужих краях. Но судьба подарила ей счастливое замужество и замечательных детей. Она даже удивлялась, как могла раньше, в детстве, не замечать грязи, нищеты и убожества их жизни в долине. Конечно, отец был прав. Он все прекрасно понимал.

– А кто начал ссору? – спросил Джон.

«Почему двум людям так трудно понять друг друга?» – с горечью подумала Хильда. Они с отцом были очень похожи, и кто знает – может, все было бы иначе, если бы не ее гордость.

– Теперь это уже не важно.

Дэвид отложил номер «Бойз Оун Пейпер». Будучи на целый год старше своего брата, он не намного обогнал Джона в росте. Внешне мальчики были очень похожи, и их даже часто принимали за близнецов. Другое дело – характер. Медлительный в движениях и в мыслях, Дэвид всегда отличался практической хозяйской жилкой. Джон вечно витал в облаках.

– Мамочка, а какая она – долина? – спросил Джон.

– Долина? Она прекрасна. Она… Нет, пусть для вас это будет сюрпризом. Ее невозможно описать словами.

– Ну, пожалуйста, мамочка, – канючил Джон.

– Мы ведь увидим ее из поезда? – глубокомысленно изрек Дэвид.

Хильда рассмеялась.

– Из поезда? Мы не увидим даже ее начала. От Стейвли еще почти час езды.

– Такая большая? – удивился Джон. – И вся окружена холмами, да?

Она улыбнулась.

– Увидите.

В Стейвли их встретил Джесс Хиллен, сосед старого Беверли. Погрузив вещи в машину, они отправились в путь. День уже близился к концу, и лучи заходящего солнца рассыпались из-за холмов, окружавших Слепой Джилл.

Долина напоминала глубокую тарелку с высокими краями – голые скалы и поросшие вереском холмы взмывали вверх, точно хотели дотянуться до неба. Роскошная красота долины казалась еще великолепнее в столь унылом однообразном окружении. Теплый летний ветерок ласкал пшеничные колоски, вдали ярко вырисовывалась сочная зелень пастбища.

Вход в долину едва ли мог быть еще уже. Слева, ярдах в десяти от дороги, высилась скала. Справа, у самой обочины, пенилась Лепе. Дальний берег реки закрывал другой путь в долину.

Хильда повернулась к сыновьям.

– Ну как?

– С ума сойти! – воскликнул Джон. – Река… Откуда она взялась?

– Это Лепе. Тридцать пять миль в длину и двадцать пять из них – под землей, как говорят. Во всяком случае, вытекает она в долине действительно из-под земли.

– И, наверно, глубокая?

– Да. И течение очень быстрое. Так что купаться здесь нельзя. Ее даже специально обнесли проволокой, чтобы ненароком не свалилась какая-нибудь корова.

– Мне кажется, такая река должна зимой выходить из берегов, – заметил Дэвид.

– Да, так всегда и было, – кивнула Хильда. – А сейчас, Джесс?

– Прошлой зимой нас отрезало на целый месяц, – сказал Джесс. – Но теперь это не так страшно, ведь у нас есть радио.

– Ужас какой, – воскликнул Джон. – Совсем-совсем отрезаны? А нельзя было забраться на холмы?

Джесс усмехнулся.

– Пытались тут некоторые. Но по скалам не очень-то поднимешься. Так что лучше сидеть дома, когда Лепе разливается.

Хильда взглянула на старшего сына. Дэвид пристально всматривался в долину, утонувшую в вечерних сумерках. Виднелась только ферма Хилленов, дом Беверли стоял повыше.

– Ну и что ты об этом думаешь, Дэвид?

С трудом оторвавшись от чарующего зрелища, мальчик повернулся к матери и, глядя ей прямо в глаза, сказал:

– Я бы хотел здесь жить. Всегда.

В то лето мальчикам было настоящее раздолье в их затеях. Во всей долине – полмили шириной и около трех – в длину – было только две фермы да диковинная река, вытекавшая прямо из южной скалы.