Смерть со школьной скамьи

Я набрал номер. На том конце трубку не брали.

– Андрей Николаевич, – вывел меня из задумчивости голос вахтерши. – Можно, я личный вопрос задам?

– Конечно, можно. – Я положил трубку. Потом позвоню.

– Андрей Николаевич, – вахтерша стала говорить вполголоса, чтобы случайно проходящий мимо человек не смог ее услышать. – Вот Инга, которая у нас живет, она ведь ведьма, ее не зря все боятся. По ней сразу же видно, что она и сдачи даст, и за словом в карман не полезет. Но вот поговорил с ней и в следующую минуту про нее уже забыл. А эта девушка, что тебя ждала, она… как бы сказать-то…

– Я все понял, Людмила Анатольевна. После того, как она ушла, у вас на душе осталось неосознанное чувство тревоги, как будто произошло что-то нехорошее, а что именно, пока непонятно. Так ведь?

– Как точно сказал! Вот, вот, «неосознанное чувство тревоги».

– Людмила Анатольевна, у этой девушки на левой руке шесть пальцев. Два мизинца, один чуть пониже другого. Могу дать гарантию, когда она с вами разговаривала, то держала левую руку в кармане. Было такое? Потом она стала у вас на столе писать мне записку. Авторучку она держала в правой руке, а левой придерживала листок. Вы, чтобы не мешать ей, смотрели на заводскую площадь, а в зеркало, краем глаза, видели руку с шестью пальцами.

– У нее шесть пальцев?! – Вахтерша зачем-то посмотрела на свои ладони. – То-то я думаю, мне как-то не по себе стало после ее ухода. У нее давно так?

– Конечно, давно, – усмехнулся я. – С рождения.

– Вот ведь не повезло девчонке! Симпатичная такая, а надо же, шесть пальцев!

– Людмила Анатольевна, она на словах ничего не просила мне передать?

– Да нет, написала записку и ушла… Это же надо, молодая какая, а с пальцами – беда! Кто же ее такую замуж возьмет?

Оставив вахтершу вздыхать да охать по поводу физического недостатка моей знакомой, я поднялся к себе, прикинул план на вечер. План был один – пригласить светленькую практикантку погулять, познакомиться поближе, то да се, а там, там – как карта ляжет. Главное, обозначить свой искренний интерес к ней.

«Извините, я вчера не дал вам погулять, готов исправить оплошность. Что вы скажете, если я приглашу вас посидеть в кафе в центре города? Я знаю одно прекрасное местечко».

Естественно, ни в какое кафе мы не попадем. В преддверии Первомая все кафе и рестораны давным-давно заказаны под коллективные вечеринки. Но не в кафе суть. Главное – выйти вместе из общежития, а там тему для разговора я всегда найду.

Осталось решить глобальный вопрос: одевать ли «Монтану», самый ценный предмет моего гардероба?

Я заплатил за фирменную «Монтану» сто пятьдесят кровно заработанных рублей, целое состояние. На базаре стандартная цена таким джинсам – три сотни. Мне они достались по случаю – сын начальника БХСС нашего райотдела попал в нехорошую историю и без моей помощи мог бы вылететь из института. Папаша отблагодарил меня джинсами, а мог бы ограничиться бутылкой коньяка. Вот что значит быть начальником БХСС!

Я достал джинсы из шкафа, покрутил их в руках и положил на место. Идти после дождя в «Монтане» на улицу – это преступление перед здравым смыслом: я ведь всю прогулку не о девушке буду думать, а о том, как бы джинсы не испачкать.

Все мои планы перечеркнул властный стук в дверь. На пороге был Матвеев.

– Собирайся, дружище, нас ждут великие дела! – сказал он, с любопытством осматривая мое скромное жилище.

– Мать его, мне дежурить завтра, что случилось-то?

– Вьюгин аврал объявил. Всему уголовному розыску приказано безотлагательно заняться раскрытием чудовищного преступления – у одной старухи квартиру обворовали. Украли, прости господи, всякую чушь: комплект постельного белья, старые зимние сапоги, электробритву, радиоприемник «Селга» в кожаном чехле.

– А кто эта старуха, мать, поди, чья-нибудь?

– Почти угадал! – поблескивая золотым зубом, засмеялся Матвеев. – Зять у нее работает водителем председателя райисполкома. Уважаемый человек! Большое начальство каждый день видит.

– Блин, не могли они ее завтра обворовать! Никакой личной жизни.

– Молод ты еще личной жизнью заниматься. Работать надо, работать! Вьюгину полковничьи погоны зарабатывать.

Кражу мы раскрыли к девяти вечера. Лебедевой я не перезванивал. Не до нее было.

Глава 6 Дежурство

Первого мая, в воскресенье, я встал в шесть утра. Помылся и позавтракал на заводе. Надел парадную форму. На связку с ключами нацепил свисток, который при себе должен иметь каждый милиционер для подачи сигнала тревоги. Когда-то, лет пятьдесят назад, существовала таблица распознания сигналов, подаваемых свистком. Сейчас об этой таблице забыли, а свисток требуют предъявить на каждом строевом смотре. Спрашивается, зачем иметь при себе свисток, если даже твои коллеги не поймут, ты ли это подаешь им сигнал или это дети балуются?

В родном райотделе я получил на время дежурства табельное оружие, прослушал краткий инструктаж Вьюгина о правилах субординации с вышестоящим начальством. Инструктаж был чистой воды формальностью. Я же не сумасшедший, чтобы хамить «сильным мира сего».