Смерть приходит из книг

– В том-то и дело, что «но»! Очень большое «но». Ты не заметил, что вчера утром у Аркадия были мокрые волосы?

– Точно! – Жаров понял, что озадачило его самого. – Вчера душ был еще исправен. – И еще этот гул…

– Гул?

– Звук, который слышу не только я, но и доктор.

– Возможно у вас обоих чрезвычайно чувствительный слух, – пробурчал Пилипенко, который был слегка глуховат. – Значит, так. Будь я на ногах, то немедленно провел бы тщательный обыск в комнате Натальи.

– Почему Натальи? – удивился Жаров, но Пилипенко лишь выразительно посмотрел на него, не удостоив ответом.

Это означало: версия есть, но озвучивать ее он не собирается – то ли не хочет показаться идиотом, то ли есть еще какая-то причина…

– Понятно, – сказал Жаров, поднимаясь. – Что искать?

– Не знаю. Но уверен: что-то важное ты непременно найдешь.

Труп покоился на кровати, с головой укрытый пледом. Запах в комнате был отвратительный, и Жаров вспомнил рассказ друга о симптомах отравления.

Он осмотрел комнату, но ничего необычного не обнаружил. На подоконнике лежали какие-то бумаги, записная книжка убитой. Он просмотрел всё. Обычные какие-то счета, накладные… Среди них попался листок, который привел Жарова в изумление. Вот что там было написано, причем – что в наше время редкость – от руки.

...

Катерина – снотворное.

Аркадий – душ.

Иван – веревка.

Доктор – яд.

Наталья – приговор.

– Моя догадка подтверждается, – заявил Пилипенко, бегло рассмотрев листок, – смерть Аркадия не случайна. Если применить индукцию…

– Дедукцию? – не понял Жаров.

– Нет, именно индукцию. Дедукция – этот обобщение, вывод на основе анализа многих фактов. Индукция – это наоборот: на основе одного факта мы судим о других. Так вот. Если «Аркадий – душ», то остальные пункты записки должны говорить о способах убийства других. Таким образом, доктор должен быть отравлен, Иван – задушен веревкой. Допустим, Наталья была не просто убита, а ей был зачитан некий «приговор».

– Но что же значит: «Катерина – снотворное»? Получается, что по какому-то чудовищному, не известно кем написанному сценарию, она должна была принять снотворное, но ошиблась пузырьком и приняла яд? К тому же, существует ее записка…

– Где эта записка, кстати?

– В книге Агаты.

– Да уж.

Пилипенко раскрыл книгу и положил лист на лист. Беглого взгляда ему было достаточно, чтобы сделать вывод:

– Не совпадает.

– Я просмотрел записную книжку Натальи, – сказал Жаров.

– Ну и?

– План убийств написан ее рукой.

– Так, – сказал Пилипенко. – Надо найти доктора. Если он еще не отравлен. Только вот в чем вопрос. Кто должен проделать все это, если в документе перечислены все, кто присутствует в коттедже?

Невидимый убийца

Доктор лежал на кровати с пробитой головой. По подушке расплылось значительное пятно крови. Жаров и Иван вломились в комнату после того, как ее обитатель не отозвался на стук. Жаров отметил, что на стене этой комнаты также, как и везде, висела репродукция: хрестоматийная картина «Гибель Помпеи». Что-то нарочитое было в этих картинах, что-то важное и зловещее…

Жаров поймал себя на том, что смотрит на ногти трупа, хотя причина смерти очередной жертвы была налицо.

– Но по сценарию он должен был быть отравлен… – пробурчал Жаров себе под нос.

Иван вздрогнул, услышав эти слова, пытливо посмотрел на Жарова.

– Что? По какому сценарию?

Жаров не нашелся, что ответить. Иван сделал шаг к нему.

– Что тебе известно? Ты видел сценарий, да? Я все понял. Ты заодно с ними! Вы оба здесь не случайно. Да я ж тебя сейчас…

Он потянулся к Жарову, но тот ударил его по рукам.

– Остынь. Вспомни, что у моего друга сломана нога. Это не вписывается ни в какой сценарий.

– Но ты сказал это слово. Значит, ты знаешь о сценарии.

Жаров внимательно посмотрел на Ивана.

– Похоже, и ты знаешь о сценарии.

– Я? Я ничего… Не знаю… Ни о каком сценарии…

– Слушай. Всё это может значить только одно: кроме нас в доме есть кто-то еще.

– Но мы обыскали здесь каждый угол.

– А что, если тот, кого мы искали, ухитрился стать невидимым?

– Как это?

– Например, он мог передвигаться. Вслед за нами, вернее – впереди нас. Или же в этом доме все же есть какие-то потайные ходы, комнаты. Впрочем, не может их быть… В общем, давай еще раз обыщем дом, сейчас же.

Говоря, Жаров уже шел к выходу, но Иван не двинулся с места.

– Я никуда не пойду. Кроме тебя, меня, и сломанного следователя в доме никого нет. Следователь не в счет. Доктора замочил ты!

Внезапно Иван набросился на Жарова, но тот успешно увернулся. Иван с размаху ударил Жарова по лицу, вернее, попытался это сделать, потому что Жаров резко присел, и кулак пронесся у него над головой. Иван хотел было ударить Жарова ногой в живот, но тот повернулся боком и ботинок скользнул по его бедру.

– Ты что – тоже качок? – спросил Иван с изумлением.

– Еще какой! – ответил Жаров и ударил его ребром ладони по уху, как бы смахивая со своего пути.

Иван упал. Жаров опять двинулся к двери, но вдруг увидел на полу вещь, которой там не должно было быть.

– А вот и орудие убийства, – сказал он.