Смерть под зонтом

Лишь эта формула, обещавшая абсолютно неожиданный результат, казалась мне значительной.

Однако, не дав сказать мне ни слова, Грегор Абуш включил магнитофон.

Мы прослушали часть уже знакомой мне записи, кончавшейся выстрелами.

– Обратите внимание на шумовой фон! – сказал мне Грегор Абуш, усиливая звук до максимума.

Музыка, голос Альберта Герштейна, музыка, голос Ричарда Бейдевана, музыка, непонятный звук, похожий на хлопок пробки от шампанского, легкое дребезжание стекла (стакан? бутылка?), еще какой-то непонятный шум, голос Альберта, два выстрела.

Мы трижды прослушали этот фрагмент.

Следует признаться, лишь с третьего раза до меня дошло, что же означает шумовой фон между последними репликами Бейдевана и Герштейна. Дождь! Неслышимый до сих пор из-за музыки, звук проливного дождя внезапно ворвался в комнату.

В конце концов я расшифровал и другой звук, напоминавший хлопок открываемой бутылки шампанского. Звучал он одновременно с легким дребезжанием стекла. Разгадка была такова – резким рывком, преодолевая сопротивление заржавевших петель, распахнули створки окна.

– Ожидаю ваш комментарий, – сказал Грегор Абуш.

– Боюсь опять промазать, воображение сейчас на слишком длинном поводке, – обезопасил я себя на всякий случай от возможных упреков. – Давеча я ошибочно выдвинул гипотезу, будто окно открыл Луис…

Но Грегор Абуш уже не слушал меня.

– Луис, естественно, отпадает, – отмахнулся он. – Как стрелявший добрался до окна? – продолжал он размышлять вслух. – Разве только прислонил лестницу. Стена совершенно гладкая, без малейшего выступа. Вскарабкаться по ней мог разве только скалолаз…

– Существует еще одна возможность, – прервал я его размышления.

– Крылья? – пошутил Грегор Абуш. – Ангелы, насколько мне известно из библии, с пистолетами обращаться не умеют.

– Не ангелы, а автобус съемочной группы, разыскать который так настойчиво рекомендовал Луис, – сказал я. – На крыше установлено кресло для оператора, которое с помощью винтового механизма можно поднять на требуемую высоту… Сам я видел автобус – если видел – рано утром, когда было еще темно, причем спросонья… Давайте-ка позвоним Оливеру Дэрти!

Судя по голосу, Дэрти чувствовал себя значительно увереннее там, где сейчас находился. У меня создалось впечатление, что сейчас он едва ли согласился бы поменять камеру предварительного заключения на самый сказочный особняк миллиардера с частным аэродромом, плавательными бассейнами и интимным кинотеатром для просмотра созданных по специальному заказу порнографических фильмов.

Дэрти, не колеблясь, подтвердил мое предположение. Операторское кресло вполне могло бы оказаться на одном уровне с окнами второго этажа особняка Ральфа Герштейна.

– Вот видите! – я наслаждался победой. – Если расшифровать как следует магнитофонную запись, а именно место, где за выстрелами сразу следует шум автомобильного мотора, то, пожалуй, на сей раз мы на верном пути.

Не знаю почему, но я вдруг вспомнил, как мы с Грегором Абушем стояли на пороге гостиной, вглядываясь в почти непроницаемую темноту. Затем начальник полиции зажег электричество. Именно этот переходный момент от мрака к свету отчетливо врезался в память, фиксируя, как при вспышке молнии, каждую увиденную деталь.

Ричард Бейдеван, сидящий на вращающемся стульчике, склонился набок, как будто собирался поднять с пола стакан…

Откинувшийся на пестрые диванные подушки Альберт Герштейн в типичной позе человека, пытающегося устроиться поудобнее…

Распахнутое вовнутрь окно, рама почти касается белой лакированной поверхности рояля. Лужица на нотах, сдвинутый в сторону, колеблемый ветром тяжелый плюшевый занавес траурного цвета…

Я остановил этот мгновенный кадр, чтобы прокрутить фильм еще раз. И тогда к этим деталям присоединилась еще одна, воображаемая, – в черном квадрате окна показалось дуло пистолета.

– Все совпадает! – я похлопал Грегора Абуша по плечу. – Вспомните возглас Альберта: «Глядите, окно!» Можно понять это восклицание, надо рассмотреть только его в правильном контексте. Мы ошибочно полагали, что таким нехитрым, но испытанным способом Альберт пытался обмануть бдительность противника, чтобы получить возможность выстрелить первым. А в действительности…

Запищала стоявшая на столе рация.

Грегор Абуш прослушал донесение, затем повернулся ко мне:

– Автобус еще не найден… В моем распоряжении, к сожалению, только две патрульные машины. Только что отчиталась первая. Надеюсь, второй повезет больше.

Уже вторично пришло в голову, что следовало бы проинформировать начальника полиции о разговоре с владельцем бензоколонки. Но опять, причем с еще большей категоричностью, я решил отложить рассказ. Пусть эта сомнительная карта останется про запас, сначала надо выложить козырь.

– У меня есть один вопрос, – начал я издали.

– Валяйте!

– Уверены ли вы по-прежнему, что Ричард Бейдеван оставался тогда вдвоем с Ионатаном Крюдешанком?

– Я вас не понимаю…

– Был ли он один? – продолжал я. – Можем ли мы положиться на единогласное утверждение Теи Кильсеймур, Ричарда Бейдевана и самого Ионатана Крюдешанка, что она не переступила порог его дома?