Смерть под зонтом

Альберт. Убьете? А перспектива провести в тюрьме остаток жизни вас совсем не пугает?

Бейдеван. Не смешите меня! Кто осудит меня, если я пущу пулю в вашу отвратительную физиономию? Полиция вынесет мне скорее благодарность, когда я открою им, чье лицо пряталось под черным капюшоном. К тому же, у меня будет полное основание заявить, что я убил вас из ревности. Убил вонючее животное, посмевшее прикоснуться к моей жене!.. Я вас ненавижу, да, ненавижу!

Альберт. Ну, ладно, тогда я скажу… Все!.. Но сначала не мешало бы поставить новую пленку. Согласно основным законам драматургии, бурные объяснения между двумя лицами всегда сопровождаются соответствующей музыкой… Подождите, вы действительно убеждены, что нас никто тайком не подслушивает?

Бейдеван. Кончайте со своими фокусами! Это вам не поможет!

Альберт. Предлагаю сначала выпить!.. Вот так… А сейчас я скажу вам все, не скрывая абсолютно ничего… Да, я был любовником Теи! Да, она собиралась уйти от вас! Да, мы только дожидались подходящего момента!.. Между прочим, вы мне давеча сказали, будто она вдребезги пьяна. А может быть, она только притворилась?

Бейдеван. Притворилась? Зачем ей притворяться?

Альберт. Чтобы она могла впоследствии засвидетельствовать, что вы собирались убить меня, и что по этой причине я в целях самозащиты был вынужден…

Бейдеван. Я вас ненавижу, ненавижу! Вас и эту шлюху!

Альберт. Глядите! Окно!

Почти одновременно с возгласом Альберта слышны два выстрела.

Ричард Бейдеван вскрикивает, но сразу смолкает.

«О, боже!.. Боже!» – стонет Альберт. Хрип. Он тоже смолкает.

Слышно, как разбивается выскользнувший из его руки стакан.

Музыка продолжает звучать.

Сквозь звонкие ритмичные удары барабанов пробивается какой-то приглушенный шум, похожий на тарахтение автомобильного мотора.

Прослушав запись, мы с Грегором Абушем довольно долго хранили молчание.

Я нарушил его первым:

– Получается, что они застрелили друг друга, – сказал я. – Вполне возможно, Альберт Герштейн уже с этим намерением пришел на встречу. Убив Уолтера Карпентера, он, если так можно выразиться, уже действовал по инерции. Следующий логический шаг – убрать и второго свидетеля преступления.

– Ну, что же, все как будто правильно, – задумчиво сказал Грегор Абуш. – Все по полочкам разложено. Но куда же вы в таком случае денете Оливера Дэрти? – в его голосе мне почудилось некоторое сомнение.

– Пока что воздержусь от ответа, – я пожал плечами. – Думается, Альберт считал, что Дэрти будет молчать, поскольку сам замешан в этом деле.

– Будет молчать?

– По крайней мере какое-то время. Но возможно, что и в такой отсрочке Альберт не нуждался. Останься он жив, едва ли мы завтра утром увидели бы его еще в Александрии. И Тею тоже, – закончил я.

– Так, так, – Грегор Абуш задумчиво постучал пальцами о стол.

Спавший глубоким сном Президент проснулся и коротко залаял, но, убедившись, что никто не имеет плохих намерений по отношению к его хозяину, снова положил голову на лапы.

– Вы не согласны со мной? – осведомился я.

– Зачем ставить вопрос под таким углом? Я попросту пытаюсь понять, куда делись пистолеты, – словно в поисках ясности, Грегор Абуш вопросительно взглянул на меня.

Я невольно засмеялся, вспомнив, какой ужас объял меня, когда я увидел в зеркале отражение неподвижного тела Теи Кильсеймур. В ту минуту я не сомневался, что она убита. Поэтому испытал бесконечное облегчение, когда немного спустя сержант Александер со свойственным жителям этого города юмором вызывал по телефону скорую помощь.

«Нужны трое носилок… Да, все трое готовы. Разница лишь в том, что двоих накачали свинцом, а третья сама накачалась спиртным».

Без труда я убедился, что состояние Теи – всего лишь последствие лошадиной дозы спиртного. Когда носилки с неподвижным телом втолкнули в машину скорой помощи, она перевернулась на бок.

Я не врач и поэтому не берусь судить, способен ли человек, будучи в действительности умеренно пьяным, сыграть роль мертвецки пьяного. Этот вопрос приобретал первостепенное значение, ибо некоторые слова Альберта Герштейна (если они не имели целью обмануть противника) как будто свидетельствовали, что Tea Кильсеймур лишь притворялась. А если так…

– У меня возникла одна гипотеза, – неуверенно сказал я. – Насчет пистолетов. Их могла спрятать Tea.

– Где? – Грегор Абуш покачал головой. – Весь дом обыскан. К тому же, зачем ей было это делать?

– Допустим, она единственное лицо, которому Альберт доверил, где находятся награбленные деньги, – я продолжал заниматься теоретическими выкладками. – Не исключено также, что после нападения на банк Альберт передал добычу именно Tee, и она сама ее где-то спрятала.

– Вроде бы верно, а все-таки фундамент не слишком прочный, – Грегор Абуш с трудом подавил зевок. Его лицо, обычно казавшееся столь внушительным, как будто постарело и обмякло. На нем читались явные следы бессонницы, набрякли перечерченные мелкими морщинками мешки под глазами,