Смерть под псевдонимом

- Я и сам люблю. Только добра от этого не жди. - Он сердито насупился, но, видно, не часто попадались здесь собеседники. И со вздохом он продолжал рассказывать: - В прошлом году так же заехала легковая машина. Важные господа. Так же стала дама расспрашивать о смотрителе: где родился, да играет ли в кости, да видит ли сны… Красивая, седая, вдруг расплакалась навзрыд. Слезы, как роса на капусте. Будто бы он, Христо Благов, вовсе и не Христо Благов, а русский офицер, ее жених. Она его потеряла двадцать пять лет назад, вот разыскала и не уйдет. Трое суток у нас жила.

- Да ну! - подивился Славка.

Бабин с безучастным выражением лица очищал тарелку.

- Карточку показывала - того, пропавшего. Вылитый Христо Благов! Тот уже стал сам в себе сомневаться. Насилу отбились. Беременная жена рассердилась, ушла в долину. Гости уехали, а у этих ссоры, ревность, не помню уж как и перезимовали. Колдунья, просто колдунья побывала у нас. С нее все и пошло. А теперь - совсем беда! Боимся, чего бы худого над собой не сотворил.

- От горя отвлекать надо, - вставил Славка.

- Как же еще должны поступать друзья?

- А может быть, он в самом деле влюбился в эту седую? В колдунью? И от жены отделался, чтобы остаться свободным?

- Господи, что вы такое говорите! - в ужасе прошептал корчмарь.

Бабин молча слушал, и Шустов тоже старался казаться равнодушным, ковырял спичкой в зубах. Ни сочувствия, ни даже любопытства. Гулко вздохнув, корчмарь поставил перед ним стаканчик с зубочистками и отошел к прилавку.

Расплатившись, Славка вышел из корчмы. Солнце светило неровно, будто задыхалось в беге сквозь летучие облака. Чабаненок сидел на камне и смотрел вдаль, положив на коленки рваную войлочную шляпу.

- Тут до памятника двести метров, не собьетесь. Мы его сейчас разыщем. - говорил корчмарь, укачивая ребенка, расплакавшегося на ветру. - Иван, разыщи-ка смотрителя.

Шустов шел впереди. Горная тропинка вилась среди больших и острых камней. Ветер гнал вверх по склонам рваные полоски белого облачного дыма, они карабкались вровень с идущими, проглатывая кусты и камни.

- Любопытство, видите ли, одолевает. Разговорился… - недовольно ворчал Бабин, стараясь не отставать. - Хороший человек этот корчмарь, а мы - что? Черт знает, за кого он нас принял.

- Криминалисты говорят, - наставительно сказал Шустов, - что человека окружают улики. Видите ли, вообще всякий человек устроен так, чтобы возбуждать подозрения.

Миша фыркнул. Славка глянул на него через плечо.

- Потому-то автотехник тебя и подозревает, что ты с запасного «виллиса» резину подменил? - рассмеялся Бабин.

25

Позади послышались шаги. Шофер и радист подождали - их догонял высокий болгарин в бриджах. Смотритель так мерно и широко, по-верблюжьи, ставил ноги в тяжелых бутсах, точно много прошел с утра и устал. Среди болгар часто встречаются высокие и рослые мужчины. В руке он держал связку больших ключей, и только это позволяло угадывать в горном спортсмене музейного служителя.

То, что на фотографиях в альбоме казалось привычным, само собой разумеющимся, сейчас заново ошеломило Славку: поразительное сходство смотрителя перевала с македонским монахом. Редкая бородка почти не скрывала квадратных линий лица, горбатый нос с тонкими раскрыльями ноздрей, под мягкими усами губы были поджаты, как будто смотритель вот-вот засвистит, меж тем как выражение лица было неподвижно-сумрачное, а само лицо будто выточено из куска темного дерева. Только нет горба за спиной; на редкость высокий и рослый мужчина.

- Я Христо Благов, смотритель перевала, - сказал он, поравнявшись. - Желаете осмотреть колыбель освобождения Болгарии, где утвердилась слава русских боевых знамен? - Он говорил заученно, без лишней торжественности и показал рукой туда, где на голой скалистой площадке, среди старинных мортир и зарядных ящиков, был виден памятник шипкинским героям.

На взгляд обелиск не казался большим среди горных массивов: он был в дружбе с горами, сродни им. На самом деле он был огромен - серый гранитный обелиск с каменным львом на фронтоне.

Смотритель вел офицера и рядового по гребню горы святого Николая. Тишина, какая бывает только в горах, изредка нарушалась шорохом камней да хриплым, простуженным голосом Христо Благова; ключи от склепов позванивали в его руке; исторические позиции на Шипке были для него привычным местом работы. Он объяснял экскурсантам: позиции генерала Радецкого имели форму вытянутой линии, замкнутой в тесной турецкой подкове. Он показывал места, где турки вели перекрестный обстрел русских ложементов с расстояния в пятьдесят шагов.

- Там, между Драгомировской и Подтягинской батареями. - он показал в туман, клубившийся над камнями, - дорога, по которой сообщались с внешним миром, делает виток длиной с версту. Это было полностью открытое место. Можно было пройти только ночью. Кашевары скакали на лошадях среди трупов. Этот виток дороги прозвали Райской долиной.