Смерть отбрасывает тень

Вот уже более десяти минут они, не сговариваясь, шли в одном направлении. Маршрут был выбран единогласно, если так можно выразиться, поскольку спутники не проронили до этого момента ни слова. Уязвленное самолюбие и еще кое-какие соображения толкали их в одном направлении туда, где можно было найти защиту от предполагаемых неприятностей, - в прокуратуру.

Леонов шагал твердо, широко, солидно, чуть пригнув крупную голову. Селезнев же, хотя и был примерно такого же роста, суетливо семенил рядом с Дмитрием Степановичем, то отставая на полшага, то забегая вперед.

- Ничего, парень свое получит! - наконец откликнулся Селезнев. Уверен, не долго ему сидеть на этом месте... Уму непостижимо, как он с таким характером ухитрился до майора дотянуть... Впрочем, люди в его годы в полковниках ходят, - Селезнев едва не налетел на внезапно остановившегося Дмитрия Степановича, который через плечо окинул спутника уничтожающим взглядом.

- Ты клинический идиот, милейший!.. При чем тут майор?.. Я толкую про этого слизняка, про Борисова... Сам, паскуда, тонет и нас с собой норовит прихватить... Добро хоть, что он промолчал о нашей последней встрече.

- Это у тебя дома?

- Именно, батенька... Но в дальнейшем полагаться на его молчание я бы поостерегся... А вот заткнуть бы ему рот каким-нибудь образом, ей-богу, не помешало бы.

В небольшом и тихом скверике, недалеко от здания, где размещалась прокуратура, Дмитрий Степанович, углядев пустую скамейку, предложил:

- Присядем. Как говорят в таких случаях, - обсудим создавшееся положение.

Константин Петрович, оберегая светлые брюки, расстелил носовой платок в крупную клетку и осторожно присел на краешек скамейки. Леонов опустился рядом, закинув ногу за ногу и обхватив колено, и произнес:

- Не будем темнить, Костя, дела у нас, прямо скажем, хреновые, - он тяжело вздохнул, но лицо его оставалось непроницаемым. - Меня поражает как они сумели так быстро на него выйти!..

- Этот майор... - начал было Селезнев.

- Этот майор, - перебил его Леонов, - свое дело знает... Труднее всего, милейший, судить о человеке, когда он на свободе, да к тому же и с прочным положением в обществе. Поди знай, как он поведет себя там, Дмитрий Степанович большим пальцем выразительно показал в сторону, откуда они пришли, а затем оценивающе окинул взглядом Селезнева, который, уразумев намек, таящийся в последней фразе Леонова, невольно поежился и севшим от волнения голосом спросил:

- Ты допускаешь такую возможность?.. Неужели Николай Иванович и его коллеги ничего не смогут?

- Забавный ты человек, Костя... Кто и что может гарантировать? Может, ты способен заглянуть в будущее и сообщить, как там дела обстоят?

- Да что я - ворожея?

- Вот то-то и оно... Неизвестность всегда пугает, особенно тех, у кого рыльце в пушку, - Леонов покосился на Селезнева и едва заметно улыбнулся. - Поэтому для нас сейчас главное - определить линию поведения, что конкретно предпринять... Уж будь уверен, Борисова они выжмут, как губку... Потому и предлагаю - дела временно прекратить. Всех заинтересованных оповестить по цепочке, - Леонов поднялся со скамейки, зябко передернул плечами. - Смотри-ка, в пиджачке уже холодновато... А с тобой, милейший, договоримся так... Вдвоем нам засвечиваться нет никакого смысла. Так что в прокуратуру пойдешь сам, а вечерком у меня встретимся... Да, чуть не забыл... по телефону все контакты прекратить. И помни - перед Николаем особенно не мельтеши. Нам бояться - просто неприлично. Однако при случае намекни, что неприятности могут коснуться всех. Важно заинтересовать их. Пообещай каждому по годовой зарплате... за помощь.

- О чем ты говоришь?.. Я же на мели, - жалостливо заскулил Селезнев.

- Ну и фрукт же ты, батенька!.. Уж мне бы сказки не рассказывал... А в принципе - правильно действуешь! - ни с того ни с сего развеселился Леонов. - Хвалю!.. Врать надо всем одинаково, не то и впросак попасть недолго... Но меня-то провести - не выйдет, Константин Петрович! погрозил он пальцем, смеясь.

- А зачем давишь на психику?.. Сам понимать должен.

- Ладно, ладно, не дуйся. Половина с меня!.. И вперед!.. - Дмитрий Степанович легонько подтолкнул Селезнева, и они разошлись в разные стороны.

* * *

- Что же это ты, Александр Яковлевич, вытворяешь? - вместо приветствия ядовито спросил Струков. - Может, тебе и плевать на отношение прокуратуры к нам, а мне, представь себе, нет.

Сухощавый, подтянутый, в новеньких полковничьих погонах, с близко посаженными сверлящими глазами, он воплощал собой священное должностное негодование.

- Я могу объяснить свое поведение и действия.