Смерть октановых богов

– Да что тут рассказывать? – В сердцах Вит махнул рукой, и поток слов вдруг хлынул из мальчика, словно весенний паводок. – Во время этого боя Вовка ранили. Лекарь сказал, что это смертельно! Но… Но Вовк вдруг все-все-все вспомнил о прошлой жизни… ну… ты знаешь, я тебе рассказывал! И сказал, что где-то в Ярославле есть еще брат. И что нужно срочно его найти, потому что он знает, что делать. Знает, как помочь Вовку! Понимаешь? И Вовк взял с меня обещание найти его и привести в Ледяной город, чтобы спасти его!

– И это все? Весь сыр-бор из-за этого?

– Нет! В смысле, да! Не знаю! – выдал Вит, потупившись. – Я лишь пришел к твоему отцу, сказал, что мне надо уехать, а он давай орать! Как начал… В общем, он мне запретил к тебе приближаться и… потом мне придется покинуть Ледяной город.

– Бред какой-то… – пробормотала Ю.

– Не-а, – возразил Вит. – Не бред. Он тебя любит, поэтому и не хочет, чтобы я был с тобой. Я же такой… такой непостоянный. Обещал жениться, а вот… сваливаю в Ярославль.

– Жесть… – помотала Ю головой. Белая пушистая шапка затряслась, словно песец ожил. – Вы, мужики, из какого-то дебильного сорта человека сделаны. Оставишь наедине – и все, пиши пропало! Садись, – кивнула девочка на снегоход. – Поехали!

– Я не вернусь в город, пока…

– Да не беси ты меня, Вит! Не беси! Включи разум-то! – Ю сверкнула глазами. – Мы не в Ледяной город едем, а в Ярославль. Нет – я не рехнулась. Да – я еду с тобой! Кто же тебя, идиота, спасать будет, пока ты спасаешь своего брата?

– Двоих.

– Да-да, двоих, двоих. Садись, говорю. – В этот раз Вит не без удовольствия послушался и запрыгнул на снегоход. – А то так замуж хочется, что мочи нет. Сгоняем сейчас в Ярославль, схватим твоего нового братика за шкирку и притащим сюда. Пусть спасает твоего старого братика. Ага…

Она завела снегоход и выжала газ, и легкий двухместный зверь помчался по Ярославскому тракту прямо в логово Ордена нефтяников.

Глава 10. Бабочка

Жар иссушал. От него, казалось, невозможно спрятаться. Но Руслан и не прятался. Он просто лежал на огненной лавине, пылающей под мальчиком. Странным образом она его не сжигала, а лишь мучила и мучила жаром. А сверху дышал дракон. Огнедышащий! Он огненной струей дыхания старался расплавить мальчика, атакуя раз за разом. Но если бы не дракон, то огромное Солнце, словно уже упавшее на пустыню, попыталось бы убить Озимова.

Очень хотелось пить, но в пустыне организму неоткуда взять воду, да и любая влага тут же испарялась с опаленного жаром тела.

Руслан открыл глаза. Увидел покрасневшую от жары руку, тонкие и прозрачные волоски, торчащие, как при ознобе, и редкие капельки влаги, тут же истончающиеся и быстро исчезающие с обсохшей кожи. Вспухшим и еле ворочающимся языком мальчик облизал губы – будто провел по ним наждачной бумагой. Обезвоженная и потрескавшаяся кожа отозвалась нестерпимой болью.

Руслан застонал. Он уже и не помнил, сколько дней длится это мучение и когда только что наступившая зима успела смениться знойным летом и солнце иссушило все вокруг, будто атомный пожар, о котором всегда столь много говорили взрослые. Неужели война вновь обрушилась на многострадальную землю? И теперь атомные грибы пожирают остатки выживших, не успевших истлеть за двадцать лет жуткого послевоенного нового мира?

Но несмотря на адский жар, иссушающий тело, Руслан был еще жив. Он дышал, он ощущал каждой клеточкой невероятный пожар, бушующий вокруг, он видел и думал. Неужели чувствующий и думающий человек может быть мертвым? Или то были галлюцинации уплывающего в небытие сознания? Мальчику очень не хотелось умирать. Поэтому он застонал и из последних сил оттолкнулся руками от пылающей земли. Встал на колени, а потом и на ноги. Некоторое время пытался сохранить равновесие, балансируя на слабых ногах, и, наконец, сделал шаг, другой, третий.

Расплывающийся алый мираж перед глазами собрался воедино и объединился во вполне осмысленную и давно знакомую картинку. Михайло-Архангельский монастырь по центру, чуть дальше – двухэтажный корпус мужской семинарии и обитель главы Юрьева Панова, а вокруг – белые четырехметровые стены Юрьева-Польского. Какого… хрена здесь происходит?

Возмущение, вызванное необъяснимым перемещением мальчика обратно в смертельно опасную ловушку, которую дети покинули несколько дней назад благодаря Черномору, вырвалось из груди гневным возгласом. Зачем и кто вернул обратно Руслана? Зачем привез в эту покинутую обитель смерти и бросил посреди двора, заваленного костями жителей, которые проиграли последний бой с тварями? Зачем? Зачем? Зачем?! И кто?!

Не могла же Сова так поступить с мальчиком? Не могла же такая правильная, добрая и справедливая женщина бросить его посреди обгорелых черных костей? Или могла?