Смерть обывателям, или Топорная работа

– Благодарю, – Лунащук сел напротив хозяина.

– Так да или нет?

– Скорее нет, чем да. У меня сегодня трудный день.

– Тем более рюмка не помешает. – Висковитов протянул руку, достал серебряную стопку и отработанным, как показалось Михаилу Александровичу, жестом налил водку в неё, потом в свою рюмку с короткой ножкой. – Простите, – поднял рюмку Висковитов.

– Не понимаю.

– Я говорю, что личность ваша мне знакома, но вот откуда – понять не могу.

– Мы приезжали в тот трагический день, когда обнаружили тела ваших тестя и тёщи.

– Стало быть, вы из сыскной полиции?

– Совершенно верно, я – чиновник для поручений при начальнике сыскной полиции Лунащук.

– Уж больно длинно звучит, – у Висковитова дёрнулась щека, и он одним махом вылил в рот содержимое рюмки. – Простите, но закусить нечем. Мне опротивели все, в том числе и я сам себе. Поэтому сижу здесь и… – вместо продолжения он махнул рукой и задел рюмкой о стол. Осколки посыпались на пол. Михаил Семёнович запустил в угол оставшейся в руке ножкой. Пошарил рукой где-то в стороне от себя, достал ещё одну серебряную стопку. – Теперь, – ухмыльнулся он, – не разобьётся.

Лунащук выдерживал паузу – в таких случаях, как учили старые сыскные агенты, лучше не перебивать человека. Разговор надо начинать, когда собеседник выльет из себя всё, что накопилось, будь то недовольство, обида или что-то иное.

Ещё с четверть часа Висковитов что-то говорил, перескакивая с одной темы на другую, всякий раз так неожиданно, что даже трезвый Михаил Александрович за ним не поспевал.

Так же неожиданно, как начал произносить несвязанную речь, Михаил Семёнович умолк и вполне тверёзыми глазами посмотрел на чиновника сыскного ведомства.

– Простите за безобразную выходку. – Новоиспечённый хозяин трактира сжал губы, потом продолжил: – Но мне надоели лукавые сочувствия окружающих, мнящих себя хорошими притворами, но приходящие, только чтобы урвать хотя бы какую-нибудь толику хозяйства моего безвременно ушедшего тестя. – В уголке его левого глаза заблестела слеза.

Лунащук поверил искренности слов Висковитова.

– Поверите, но меня не берёт водка, пью, как воду, наверное, поэтому и не стремлюсь наказать принести мне закусок. Лучше скажите, вы поймали убийцу?

– К сожалению, вынужден ответить «нет», но ищем.

– Вы найдёте его?

– У нас есть все предпосылки, чтобы наказать этих злодеев.

– Злодеев, – повторил потерянным тоном Висковитов, но тут же очнулся и криво улыбнулся, – а от меня что вам надо?

– Вы, видимо, были поставлены в известность обо всех делах Моисеем Андреевичем?

– Я тоже смею на это надеяться.

– Значит, вы знаете, составлял ли Андреев духовное завещание?

– Составлял.

– Вы случаем не ведаете о его содержании?

– Почему же? Тайны никакой нет – всё имущество, драгоценности и деньги Моисей Андреевич оставлял своей внучке, то есть моей дочери, а меня оставлял её опекуном. Там ещё говорилось, что, если он уйдёт, – Михаил Семёнович перекрестился, – раньше Авдотьи Ивановны, то ей выделяются деньги на содержание. Уж простите, но сколько – я не помню. А впрочем, вы можете ознакомиться с духовным завещанием у поверенного Иваницкого, его контора находится на Консисторской улице.

– Иных наследников не было?

– Насколько я знаю – нет.

– Каковы ваши планы на будущее?

– Каковы? – пожал плечами Висковитов. – Каковы? – повторил он. – Воспитывать дочь, делать так, чтобы она ни в чём не нуждалась. Попробовать не потерять трактир, а наоборот, расширить дело, начатое Моисеем Андреевичем. Это и есть мои планы.

– Женитьба не входит в ваши планы?

Михаил Семёнович как-то странно посмотрел на чиновника для поручений.

– Я не думал об этом, – сказал он, словно споткнулся, – для меня дочь важнее, чем что-либо в жизни.

– Почему вы не женились ранее?

– Я не хотел, чтобы в доме появилась посторонняя женщина, напоминавшая моим благодетелям, что у них была когда-то дочь.

– Простите, но я вынужден был задать вам эти вопросы.

– Я понимаю, это ваша служба, но я не могу понять, как мои ответы помогут вам арестовать злодеев, так жестоко обошедшихся с моими родными людьми.

– Простите ещё раз, но каждое слово имеет значение и, может быть, среди кажущихся вам нелепыми вопросов выплывает то, что вы забыли, не обратили внимания, а для дознания окажется в дальнейшем очень нужным и важным.

Левый глаз Висковитова дёрнулся. Михаил Семёнович сразу же отвернулся. Потом посмотрел на Лунащука.

– Значит, вы так ведёте дознание?

– По-всякому, – Михаил Александрович пожал плечами, – ведь может оказаться, что вы не единственный наследник Андреева, простите, не единственная наследница ваша дочь. И вы не могли, допустим, знать, что есть ещё кто-то, претендующий согласно завещанию на имущество Моисея Андреевича, и он мог быть кровно заинтересован, чтобы ваш благодетель почил в бозе.

– А что, есть ещё кто-то? – удивлённо произнёс Висковитов.

– Не узнаю, пока не увижу духовную.

Дверь резко отворилась.

– Ми… – На пороге стояла улыбающаяся Марфа, но при виде чиновника для поручений лицо её переменилось, стало испуганным, глаза забегали. – Михаил Семёнович, – произнесла она глухим голосом.