Смерть обреченных на жизнь

— Вернемся к нашим Кейсарам. Все они пытались добиться благосклонности Габи. Но все потерпели неудачу. И каждый из них воспринял это как величайшее оскорбление. Кейсар может получить любую женщину этого мира, если только она не принадлежит другому Кейсару. Это не закон, но так и есть, и это всем известно. Твоя тетка единственная, кто не подчинился этому негласному правилу. Каждый из монарших поклонников-неудачников был, не только отвергнут, но и публично высмеян. А Кейсары такого не прощают.

— Отец, вы живете вечность, неужели такие глупости волнуют вас?

— Нас волнует все, то же самое, что и обычных людей…. Только значительно дольше.

— А Корин Хулиан тоже был влюблен в тетю Габи?

— Чуешь след? — Усмехнулся Густаво. — Да, Хулиан был влюблен в Габриэллу.

— И тоже был отвержен и высмеян?

— Отвержен да, высмеян нет. У твоей тети и Хулиана был непродолжительный, но очень страстный роман. Много лет Хулиан добивался ее благосклонности, и много лет получал отказ. Но в отличие от остальных, он не оставлял попыток разбудить ее сердце. Несмотря на давнюю вражду между нами, вынужден признать, что это был один из немногих достойных поклонников твоей тетушки.

— И что же произошло? Я никогда не слышал, что у них что-то было!

— Ну, так как этот роман случился лет эдак пятьсот назад, то в этом нет ничего удивительного. Да и Габриэлла не любила вспоминать об этом. Их роман распался потому, что Химена сообщила Габи, что ее чувства к Хулиану не естественного происхождения. Что он внушил их ей.

— И тетя поверила?

— Она тысячи лет сопротивлялась его чувствам и вдруг в ней просыпается любовь к нему. Это было слишком похоже на правду.

— Но было ли это правдой?

— К сожалению, на этот вопрос может ответить только сам Хулиан. Даже если бы Химена сказала, что она соврала, это не означало бы, что этого не было на самом деле. Это разрушило их отношения.

— Тетя Габриэлла и Корин Хулиан…. Более странную пару трудно себе представить.

— Не так уж трудно, как тебе кажется. Да на первый взгляд они очень разные, но во многом они очень похожи. Хотя бы их неутомимая жажда знаний и развитий своих способностей. Никто из остальных Персон никогда столько не учился и не работал, чтобы стать сильнее, мудрее или чего они еще хотели, сам не знаю.

— Папа, а ты?

— Что я? Был ли я влюблен в тетю Габи?

— Да.

— Нет. Если ты заметил, то кроме нас среди Персон нет родственников. Хотя все мы созданы Создателем, нам было сказано, что родственниками мы не являемся. Почему — не знаю. В этом вопросе мы с твоей тетей были уникальны.

— Я не понимаю вообще, каким образом вы могли оказаться двоюродными сестрой и братом. Вы же оба порождения Его.

— Дело в том, что в нашем случае это не совсем так. В отличие от остальных, твоя тетя порождение не Его. А Его брата.

— Фараны?

— Да. Как тебе известно из сказаний, Фарана и их сестра Нифрея прибыли в этот мир, когда Он создавал нас. Только в сказаниях не слова не упомянуто о том, что в подарок на память Ему Фарана создал Габриэллу, а Нифрея Нихуша.

— Вот это да! Нихуш действительно существовал?

— Почему в прошедшем времени? Он до сих пор где-то существует. Просто такой же чокнутый, как и его создательница. Нифрея была абсолютно безумной дамой. Братья на ее фоне были образцами разумности. Так что мы с Габриэллой и Нихушем самые настоящие двоюродные братья и сестра.

— Но почему именно ты, брат Габи и Нихуша, а не любой другой из созданных Им Персон?

— Потому что лишь меня Он создал не только из своей плоти, но и из крови, и единственного нарек Сыном.

— Папа, что ты говоришь? Ты отличаешься от всех остальных Персон?

— Да.

— И они все это знают?

— Конечно, — пожал плечами Густаво.

— Но почему он так поступил?

— Понятия не имею.

— И что ты чувствуешь, будучи особенным, будучи Его сыном?

— Обиду и разочарование. Он породил меня и остальных на вечное существование и однажды бросил. — Яго поежился.

— А твои способности, они чем-нибудь отличаются от остальных?

— Нет. Ничего кроме статуса Сына Создателя, я не получил. Кстати, именно благодаря моему статусу Куори-Сити является столицей нашего мира.

* * *

— Это правда? — изумленно спросил Марко.

— Что я нарек его сыном?

— Да.

— Правда.

— И почему ты это сделал?

— Не знаю. Когда Фарана подарил мне Габриэллу от своей плоти и крови, я подумал, что ей будет одиноко в этом мире, где у нее никого нет. И я решил, пусть у нее будет братик, это как-то скрасит ее существование в моем мире. Понимаешь, когда ребенок попадает в мир, созданный не его родителем, он чувствует себя не в своей тарелке. Всегда есть ощущение некой чуждости. А Габриэлла была так прекрасна! Когда я увидел ее совершенную красоту, то понял, что должен дать ей что-то или кого-то, кто будет сродни ей. Кого бы она выделяла среди остальных. Так появился Густаво. И его претензии к тому, что я его бросил, просто смешны! Я создал его для Габриэллы, и никогда не собирался играть с ним в игрушки или вытирать ему сопли.

— Почему ты всегда так жесток?

— Ну, мне так не кажется. По крайней мере, я все время отвечаю на твои дурацкие вопросы, и ни разу даже не запустил в тебя ничем.