Смерть обреченных на жизнь

   – Здравствуйте, госпожа. Надеюсь, вы прибываете в добром здравии. – Смущение от нахождения в доме заставляло Томаса топтаться на пороге.

   – Проходите, присаживайтесь. Нам сейчас принесут чай, я как раз собиралась попробовать очередное печенье от нашей кухарки.

   – Ну, что вы.... Я не смею...

   – Томас, не заставляйте меня, вас уговаривать, это немного обременительно. Садитесь. Редко предоставляется возможность общаться с тем, кто действительно приятен. И я не хочу отягощать такие бесценные минуты глупыми условностями. Садитесь, прошу вас. – Садовник предпочел дальше не спорить с госпожой, пройдя к столу, осторожно сел в кресло напротив Малкани Куори. Мина не хотела, чтобы их разговор прервала служанка, и предпочла заполнить первые минуты болтовней о погоде, цветах и садовых скульптурах. Когда появилась служанка с чаем и печеньем, ей вряд ли удалось узнать, что-либо важное из разговора своей госпожи и ее садовника. После ее ухода, Джельсамина налила себе и Томасу чай, и решила, что пришла пора поговорить серьезно.

   – Что привело вас ко мне, Томас? Я же знаю, что вы не пришли бы без особой на то причины.

   – Госпожа, я пришел из-за моей дочери. В последнем письме она так жаловалась мне на жизнь. Ей опостылела учеба в этой гимназии. Она мечтает вернуться домой к нормальной жизни. Раньше я не рисковал обращаться к вам... – Томас беспокойно теребил воротничок своего сюртука и с трудом подбирал слова. – Я многое замечаю.... И сейчас, когда вы так изменились и, похоже, готовы взять жизнь в свои руки... Мне кажется, вы могли бы помочь Джинни вернуться домой. – Мина ожидала чего угодно, только не подобной просьбы. Хотя...

   – Томас, когда вы получили это письмо от Джинни?

   – Вчера. Мне его принес ноллан Тутис.

   – Странно. – Мина задумалась. К ней Тутис не зашел. – Вы могли бы прочесть мне отрывок, где Джинни жалуется, что несчастна. Я, безусловно, верю вам, но мне хотелось бы понять, в чем причина ее несчастья.

   – Конечно, оно у меня с собой. – Достав из внутреннего кармана сюртука исписанный листок бумаги, отец Джинни бережно расправил его. – Где это... – Прищурив глаза, Томас взволнованно искал необходимый текст. – А! Нашел! Вот оно: дорогой мой папочка, разлука с тобой все это время была тяжкой ношей для меня. Но в последние дни ситуация стала просто невыносимой. Если бы ты только знал, как горько и больно мне сейчас. Не знаю, поймешь ли ты, но сердце твоей маленькой Джинни разбили. Еще вчера мне казалось, что я буду бесконечно счастлива, а уже сегодня знаю, что этого не будет никогда. Я бы все отдала за то, чтобы вернуться домой. Только не говори об этом Мине! Не хочу обременять ее своими бедами. У нее и так проблем достаточно, а сделать она все равно ничего не сможет. Не стоит ее огорчать. – Томас сложил письмо и убрал в карман. – Еще месяц назад я и сам не стал бы вас беспокоить.... Но мне кажется, сейчас ситуация немного изменилась.... Может вы сможете, что-нибудь сделать...? – Надежда, с которой Томас смотрел на Мину, заставила Малкани Куори действовать импульсивно. Схватив бумагу и перо, она быстро и решительно написала директрисе гимназии Джинни письмо, с требованием немедленно отправить домой ее подданную. Поставив внизу дату и подпись, она заверила письмо персональной печатью Малкани Куори. И так как, в соответствии с иерархией для подданных женщин сейма не было никого выше Малкани, то оспорить ее решение не мог никто, даже Кейсар. Томас был прав. Еще месяц назад, бесхребетная и послушная, как кукла, Мина не смогла бы так поступить. Но сейчас уже можно было “показать характер”. И Джельсамина собиралась лишний раз напомнить окружающим, что она не маленькая послушная девочка в их руках, а Малкани сейма Куори. Позвонив в колокольчик, предназначенный для вызова секретаря, Мина запечатала письмо в конверт. Дверь открылась, и на пороге появился ее личный секретарь. Смешной на вид, похожий на старый потрепанный зонтик молодой человек неуверенно замер в дверях. До сего дня, Мина с ним ни разу не говорила.

   – Вы мой секретарь?

   – Да, ваша светлость, – настороженно подтвердил молодой человек.

   – Ваше имя?

   – Поль, Ваша светлость.

   – Гм... Поль, а где секретарь, который служил моей матери? Почему вы сменили его?

   – Ваша Светлость, мне этого знать не положено. Мне просто велели явиться на службу к вам, и вот я здесь.

   – Как давно вы работаете на меня?

   – Со дня принятия вами сана, Ваша Светлость.

   – Да, похоже, до сих пор я не сильно загружала вас работой.

   – Надеюсь, что теперь это изменится, Ваша Светлость. – Поль отвечал спокойно с достоинством и, похоже, был привычен оказываться в неприятных для себя ситуациях.