Смерть Несущая

Только демон мог обращаться с такого рода энергиями, не опасаясь раствориться в них, и лишь одному виду демонов была полностью подвластна энергия, высвобождаемая после смерти, Серебряным… Когда Агасти понял, что тело его не справляется, то было уже слишком поздно, что-либо изменить. Растворяясь в том, что должно было возвысить его над людьми, Леос вдруг понял совершенную им ошибку: 'когда кровь последних Серебряных потечет в жилах достойного, забравшего её силой, Грань прогнётся и примет наследника новых кровей'. Пронеслось у него в голове перед тем, как затмение накрыло его сознание.

Сколько он прибывал в этом пограничном состоянии, точно ему было неизвестно. Но когда вместо привычного серого тумана, царившего вокруг него, не дававшего ему думать, осознавать себя, стали проявляться первые признаки того, что он вроде бы как сохранил своё 'Я', пришла и первая связная мысль… 'Серебряные, ему нужна их кровь в своих венах…, а есть ли у него теперь вены?', было следующей мыслью пришедшей к нему. И его ли это мысль? Или он стал частью чего-то нового, крохотной крупицей одного сознания, все ещё способной 'быть'?

Вен, как и тела, оказалось, больше нет… Зато есть сознание и непонятное место, в котором оно прибывает. Неужели он умер? Паника охватила очнувшийся от небытия разум. Как мог умереть ОН, человек, у которого был план, тот, кто был лучше, умнее, сильнее, чем всё население Ирэми, вместе взятое. Ведь он, Леос Агасти, должен был стать великим! Он был рожден не для того, чтобы стать неудачником и сдохнуть, как какой-нибудь идиот-испытатель от неудавшегося эксперимента! Ведь он всё продумал, столько сил и труда вложил, а что получил взамен?! На задворках сознания Агасти поднимался гнев, черный, как сама его суть, и всепоглощающий. Окружающая его сознание тьма и туман стали сгущаться, приобретая очертания мужской фигуры, сотканной из самого мрака, до тех пор, пока не приобрели плотность и не стали осязаемыми. Да, его ритуал сотворил с ним злую шутку, растворив в нём последнюю свою человеческую особенность, его тело, он даровал ему новую суть, и названия этому даже сам Агасти найти не мог.

'Нет, мой хороший', коснулся сознания чужой голос, 'Теперь, это ты, часть меня, и никак иначе'. Голос больше не шептал, как раньше. Он покорял волю, душу, саму суть. Нельзя было сказать, мужчина то говорил с ним или женщина, то была тьма, всё ещё державшая его 'я' в своих оковах.

Оно стояло посреди леса, как показалось, погруженного во мрак, на самом же деле просто была ночь. Тёмная безлунная ночь, в которой произошло второе рождение человека, жаждущего стать божеством или существа, что подвело его к этому краю? Прежнего Агасти уже не было, на свет появилось новое существо, принявшее через себя тысячи душ, впитавшее в себя не только накопленную ими силу, но и некоторые их особенности. Он изменился. Его было много, и он был один, и это было страшно, но только сам мужчина более не чувствовал страха. Он больше не был одинок. Он стал частью чего-то цельного, всеобъемлющего.

Где-то в глубине леса послышалось движение, и Агасти захотелось оказаться там, посмотреть, кто это может быть? Но вместо того, чтобы сделать шаг и направиться туда, он поймал себя на мысли, что ему не обязательно идти, достаточно и простого желания. Мгновение, и он рассеялся, сливаясь с тьмой, царившей вокруг. А когда его фигура вновь приобрела очертания человеческой, то находился он на лесной опушке, посреди которой оказался небольших размеров волк. Глаза животного встретились с взглядом Агасти, неожиданно для самого мужчины волк поджал хвост и, заскулив, ринулся вглубь окружавшего их леса.

'Поверь', всеобъемлющий голос, обратился к крохотной частичке его сознания, 'так будет с каждым, кто встанет у меня на пути. Ты хорошо справился, потому все увидишь своими глазами, и твой разум я сохраню', прошептало ему. ' А пока, усни в глубинах моей Тьмы', велел голос, и сознание мужчины померкло, а все вокруг вновь заволокло непроглядной тьмой.

* * *

Где-то около шестнадцати с половиной лет назад…