Смерть на взлетной полосе

Тогда и с мотивом становится понятнее. Совсем необязательно, что это были жесткие причины, типа шантажа. Все могло быть совсем наоборот. Иванникова могла посулить помощь. Нанять хорошего адвоката, проплатить некоторые послабления режима в СИЗО. Нет, с этим Колей нужно поговорить обязательно. Да и не только с ним».

Гуров достал телефон и вызвал такси. За размышлениями он не заметил, как дошел до остановки, и теперь стоял в полном одиночестве, глядя на пустынную ночную дорогу и определяясь с действиями на завтра.

Учитывая последние новости и события, полковнику, несомненно, предстоял непростой день.

На следующее утро Гуров первым делом направился в СИЗО.

Пообщаться с Белавиным он считал задачей первостепенной важности. Именно от того, что скажет ему Николай, зависели дальнейшие его действия. Ведь доказательств пока нет, сплошные догадки. Поэтому во что бы то ни стало надо «расколоть» Белавина. Только он может указать на Иванникову. Доказать участие мадам сложно, но причастность самого Белавина очевидна. Так что выбор у него не такой уж широкий. Либо назвать заказчика, либо самому ответить по полной. Два убийства, одно из которых «неосторожным» никак не назовешь, — это аргумент железобетонный.

Но планам Гурова не суждено было осуществиться.

Приехав в СИЗО и сообщив дежурному, что ему необходимо допросить находящегося здесь Николая Белавина, он получил ответ, что такой давно уже здесь не находится.

— То есть как? — удивленно переспросил Лев. — Его ведь задержали по делу о непредумышленном убийстве.

— Да, задержали, — ответил дежурный, здоровенный детина под два метра ростом. — Задержали и почти сразу же освободили.

— Освободили?!

— То есть, конечно, не совсем освободили, — поспешил исправиться детина. — Изменили меру. Сначала было назначили изолятор, а потом передумали. Присудили домашний арест. Типа — смягчили.

— За хорошее поведение? — саркастически усмехнулся Гуров.

— Не знаю, за что. Мы в эти дела не вмешиваемся, у нас и своих хватает. Нам постановление принесли — мы выполнили. А как там, чего — это пускай у других голова болит.

— Выходит, освободили почти сразу? — никак не мог осмыслить очередную неожиданную новость полковник.

— Да. Недели не просидел. Да какое там недели. Дня три, наверное, побыл здесь и сразу на курортные условия перешел.

— То есть он сейчас находится дома?

— А где же еще? Само собой, дома. И следят за ним, и отмечаться приходит. Все как полагается.

— Ясно. Что ж, спасибо за информацию. Извините, что напрасно побеспокоил, — снова невесело усмехнулся Гуров.

— Обращайтесь.

Прямо из СИЗО Лев отправился в прокуратуру. В связи с открывшимися новыми обстоятельствами он решил поговорить со следователем, у которого находилось дело об убийстве по неосторожности.

С этим вопросом полковник, уже на правах старого знакомого, обратился к Сырникову.

— Нужно выяснить одну подробность, — простодушно улыбаясь, сказал он ему. — Дело, случайно, не у тебя?

— А почему оно должно быть у меня? — настороженно и даже с некоторым испугом посмотрел на него Сырников.

— Да нет, не должно. Просто спросил.

— Этим делом Валера занимается. Петров Валерий, — неуверенно, как бы сомневаясь, стоит ли раскрывать эту тайну, проговорил следователь.

— Валерий Петров? Что ж, прекрасно. А как бы мне переговорить с этим Валерием Петровым? Где он располагается, не подскажешь?

— Да здесь же на этаже, — с видом партизана, сдающего секретную явку, ответил Сырников. — Прямо по коридору пройдете до конца, там его кабинет и будет. Самая последняя дверь.

— Спасибо, Сергей, ты мне снова очень помог. Не знаю, что бы я без тебя и делал, — рассыпался в благодарностях Гуров, стараясь, чтобы хоть на этот раз его молодой коллега не оставался в огорчении.

Последняя дверь прямо по коридору была открыта, и, вежливо постучав, Лев вошел в кабинет.

За столом с компьютером и бумагами сидел средних лет мужчина и что‑то писал. Когда дверь открылась, он поднял голову от бумаг и устремил вопросительный взгляд на вошедшего.

— Полковник Гуров, — без лишних предисловий представился тот. — Я провожу дополнительное расследование происшествий на авиабазе.

— А‑а, — как‑то неопределенно протянул мужчина за столом. — Вы из Москвы?

— Да. А вы — Валерий Петров?

— Он самый. — Мужчина улыбнулся, и от этого лицо его сразу утратило официальность и стало каким‑то очень свойским. — Присаживайтесь, — указывая на стул рядом со своим столом, пригласил он. — Вы, наверное, по поводу дела Белавина? Из летчиков у меня больше никого нет.

— А Белавин — летчик?

— Нет, конечно. Это я так для удобства его обозначил. Чтобы проще группировать было.

— Понятно. Да, вы угадали, меня действительно интересует дело Белавина. Могу я ознакомиться с ним?

— Без проблем. Если уж нас начали проверять, то, конечно, изучить нужно все досконально.

В тоне и выражении лица Петрова Гуров заметил едва уловимый оттенок иронии. Это дало ему повод предположить, что перипетии с «изучением» дела Иванникова следователю Петрову не только хорошо известны, но и наверняка во всех деталях обсуждались им со следователем Сырниковым.