Смерть на взлетной полосе

— Честно! — со всем пылом правдивого пионера ответил Леха. — Вечером пошел вот сюда, к ребятам, смотрю — лежит. Прямо у подъезда моего. Возле кучи. У нас там куча — мешки складывают с мусором, а машина потом увозит. Иногда. А я как вышел, смотрю, возле этой кучи — прибор. Да хороший такой, старинный. Компас. А у нас тут мужик один, Петрович, он собирает разные всякие такие штуки. Вот я и подумал — снесу ему, авось пригодится. И отнес.

— Вон оно что, — уже догадываясь, что ничего особенно интересного здесь не узнать, протянул Лев. — Возле кучи, значит.

— Угу, — подтвердил Леха. — Хороший такой. Петрович сразу взял у меня. Обрадовался.

— Понятно. А я подумал, что ты источник какой‑нибудь имеешь. Полезный.

— Нет, источника не имею. Так, иногда, если попадется что.

— Что ж, извини, не буду больше задерживать. Значит, не судьба.

— Да, наверное, — проводил грустным взглядом пятьдесят рублей, исчезнувшие в кармане полковника, Леха. — Но ты, если что, заходи. У нас иногда бывает. Иногда попадается что‑нибудь интересное.

— Ладно, если что — зайду.

«Это значит, они ему просто под нос подсунули. Чтобы увидел, — идя по улице, с досадой подумал Гуров. — Даже «светиться» не пришлось. Знали, в какое время будет выходить из подъезда, знали, куда пойдет. Знали, что всегда без денег. Такой шанс грех упустить».

Расчет был безошибочный, и это в очередной раз доказывало, что действовал здесь кто‑то из местных, очень хорошо знавший все нюансы внутренних взаимоотношений.

Этот Леха — бывший коллега Китаева, и тот по старой памяти наверняка не однажды выручал его. Поэтому вполне логично было предположить, что, обнаружив «компас», пьянчуга отправится по привычному адресу. Впрочем, для верности, видимо, и следили тоже — как‑никак бомба. Подобные мероприятия пускать на самотек рискованно. Убедившись, что объект попал по назначению, Лехе предоставили спокойно пропивать полученный полтинник, а Гурову и Китаеву — разбираться с интересным устройством.

Теперь уже сложно было сказать, могла ли бомба сдетонировать от удара, или для того, чтобы произошел взрыв, необходимо было обязательно потянуть за нужный проводок. Но, так или иначе, послание из вражеского лагеря было получено, и полковник не сомневался, что верно понял его смысл.

«Предупреждают, — с усмешкой думал он, вышагивая между домами и деревьями. — Мол, знаем, где ты, и, если захотим, достанем. Ладно. Посмотри, кто первый».

Было уже довольно поздно, но запланированный визит к Вадику Лев все же решил не откладывать. Он был уверен, что за время, пока он общался с Лехой, Китаев уже успел позвонить ему.

От дома Китаева до «кафе» было не так уж далеко, но жилище Ушакова располагалось на значительном расстоянии.

Направляясь к его дому, Гуров, переваривая по дороге недавние впечатления и анализируя происшедшее, вдруг понял, что в деле прослеживается одна довольно интересная закономерность.

«Перед тем как Курбанскому в горло воткнули нож, в вертолете, если не ошибаюсь, произошел взрыв. Предупредить или напугать меня сегодня решили тоже с помощью взрыва. Весьма любопытная тенденция. Это получилось случайно или может что‑то означать? Может быть, стремление к «подрывным действиям» является характерной особенностью нашего «тайного друга»? Может, это одна из подсказок, которая поможет его отыскать? Где еще слышал я про взрыв? Помнится, что‑то такое было…»

Перебирая в памяти содержание недавних допросов и прочие свои беседы с разными людьми, Лев старался раскопать в этих залежах информации некий намек или фразу, где говорилось о взрывах. Намек был, это он хорошо помнил. Но вот от кого довелось его услышать и по какому поводу, припомнить никак не получалось.

Перебирая события в хронологическом порядке, он наконец дошел до момента своего появления в Покровске.

И тут в воображении возник говорливый шофер Сеня, весь первый день катавший его на черной «Волге» своего начальника.

«…говорят, то ли взорвалось у них там что‑то, то ли обрушилось, — возникли в памяти его слова. — А парнишка слабым оказался, взял да и помер».

«Вот оно! — мысленно воскликнул Гуров. — Убийство по неосторожности. Это ведь о нем говорил Сеня. Помнится, еще очень образно выразился. Дескать, шлепнули там какого‑то курсантика. Как будто и без того убийств мало. Только, похоже, «шлепнули» слово здесь не совсем подходящее».

Припомнив эту маленькую деталь, полковник инстинктивно почуял, что между тремя смертями, происшедшими на авиабазе, имеется некая скрытая связь.

И в «нечаянной» смерти курсанта, и в четко спланированном убийстве Курбанского присутствовал взрыв. Что касается самоубийства Иванникова, то хотя в этом случае в кабинете ничего не взрывалось, но причины, вызвавшие такое необратимое последствие, могли быть напрямую связаны с Курбанским, следовательно, и эту смерть объединяли со всеми остальными.