Смерть на коне бледном

Конечно, у Морана был «любовный эликсир». Не имеющий вкуса порошок из корня африканского одуванчика, простого лесного цветка, совершенно безобидного. В подтверждение своих слов злодей даже зачитал отрывок из фармакопеи. Достаточно подсыпать зелье в еду или питье Ройтера, и результат не заставит себя ждать. Если через два или три дня ничего не выйдет, Серафина просто перестанет добавлять его, а Моран придумает другой выход. Ничего страшного, даже если снадобье не поможет. Но оно оказало эффект.

Служанка должна была держать рот на замке, пока не подействует приворот. Ведь если Ройтер узнает обо всем, то страшно разгневается. И тогда конец надеждам. Но в случае успеха он больше никогда не будет сердиться. А если и узнает правду, то только поблагодарит ее, и счастливые возлюбленные вместе посмеются над ее поступком.

Серафина последовала совету мудрого и доброго наставника. Ведь он умел убеждать. Через неделю Андреас Ройтер умер. Девушку приволокли в местную полицию и допросили, она охотно рассказала о «приворотном зелье», которое дал ей друг. Ведь оно не могло причинить любимому вреда.

В городке не было патологоанатома. Белый порошок изучили два врача. Простое средство от сорняков: четыре грана мышьяковистокислого натрия, то есть два с половиной грана мышьяка. У трупа наблюдались запавшие глаза, скрюченные руки и ноги.

Серафина ссылалась на своего «друга». Но Роудона Морана нигде не могли отыскать. За два дня до смерти партнера он выгреб все средства из совместного предприятия. Вышло гораздо меньше, чем рассчитывал полковник, зато он успел убраться из Трансвааля и больше не подчинялся его законам. Моран утверждал, что не знал о «трагической истории с двумя любовниками» (так ее окрестили), однако давно подозревал: Серафина втайне обворовывает хозяина. Да, он даже предупреждал Ройтера, но красавица-замарашка вскружила бедняге голову, и тот не стал ничего предпринимать. Констебли устроили в доме покойного беглый обыск, и выяснилось, что Андреаса Ройтера действительно основательно обчистили.

Не поспеши Роудон Моран прочь из старательского городка, все могло бы повернуться иначе. Говорили, что он перебрался на территорию, принадлежавшую Британской империи, — всего сотня миль, но никакой отечественный суд не заставил бы полковника вернуться. Потом он якобы уехал в Кейптаун, а там сел на корабль компании «Юнион-Касл», направляющийся к берегам Англии.

Майор Патни-Уилсон смолк и обвел нас взглядом.

— Вы ошибаетесь, джентльмены, если думаете, что я собирался собственноручно пристрелить подлеца. Нет, я хотел посмотреть, как свершится законное правосудие. Джошуа Селлон был моим другом и здесь, в Лондоне, и в Хайдарабаде. Мы оба преследовали одну и ту же цель — действуя поодиночке, выслеживали Морана. На самом деле полковник не перебрался на британскую территорию, а вместе с награбленным золотом и деньгами отправился на север, во владения бельгийцев. Прибыл в Конго и из Леопольдвиля отплыл в Антверпен. А там действуют бельгийские законы.

— Он до сих пор в Европе? — спросил я.

— Как знать, — покачал головой майор. — Сейчас этот преступник может быть где угодно: в Бельгии, Конго, Трансваале. Но я, джентльмены, не терял времени даром. Проверив списки пассажиров, я выяснил, что Моран был на борту «Королевы Гортензии», которая отплыла из Леопольдвиля на Мадейру.

Больше майору нечего было нам рассказать. Трансъевропейский экспресс, на который Моран мог бы сесть в Лисабоне, движется несравнимо быстрее парохода, но даже это не помогло бы полковнику оказаться сегодня в Лондоне и застрелить Джошуа Селлона. Ему еще четыре дня предстояло бы провести на той стороне Ла-Манша.

Но что же с убийством Андреаса Ройтера? Патни-Уилсон рассказал, что в Южно-Африканской Республике, как теперь назывался Трансвааль, у Морана были влиятельные друзья. Его связей вполне хватило, чтобы суд просто-напросто посмеялся над историей глупышки Серафины. Местные власти вершили правосудие скоро и без проволочек. Девушка не отрицала, что сама дала любовнику «приворотное зелье», наоборот, охотно призналась в этом. Ей и в голову не приходило, что Ройтер умер именно из-за него. Судьи думали иначе — доказательства были налицо. Более того, злосчастная пыталась очернить доброе имя британского офицера, который к тому же не присутствовал на процессе, а следовательно, не мог себя защитить. Морана, конечно, в это время беспокоила не собственная репутация, а тот факт, что Андреас Ройтер оказался не таким уж глупцом и успел снять с общего счета значительную часть денег. Ведь молодой прощелыга засомневался, такое ли уж сокровище обрел в лице полковника.

У Серафины не осталось надежд на спасение. Суд постановил, что она из мести отравила своего соблазнителя. Служанка покусилась на жизнь хозяина, и пусть ее участь послужит предостережением остальным. Преступления происходили в этих примитивных поселениях весьма часто, и казни были обычным делом. Серафину приговорили к повешению. Но она ждала ребенка, а потому получила отсрочку до рождения малыша.