Смерть любопытной

— Вам… нужно знать, да, конечно… Мы приехали… в мае пятьдесят шестого. Кажется, в феврале или марте следующего года она встретила… Они поженились в июле. В июле шесть лет назад. Она была слишком молода… Что? Простите, я попробую… Да, сэр, я знаю. Он… работал в торговле, в отделе большого магазина… Я не помню, вскоре он оттуда ушел… Он сказал, что ушел, а я думаю, что его выгнали… Кажется, в «Бродвее». Вроде бы, я припоминаю… Сказал, что собирается пробиться к большим деньгам, писать для телевидения, потом… Но в ту же минуту, как Дженни потеряла работу, он, разумеется, смылся! Я говорила ей, что он за человек. Нехороший. И еще плутоватый, можно сказать. Если он так задумал, то его уже не вернуть… Она не хотела слушать. Смешно, Дженни есть Дженни, она никогда не сердилась на меня за мои слова… она никогда не сердилась… ни на кого. Просто сказала, что я… не понимала… его. Нет, больше его не видела — невероятно! Пока он не пришел… за разводом… Дженни потеряла работу не по своей вине, она на любом месте работала очень добросовестно, но они закрылись… Это был сборочный завод, там делали небольшие детали, кажется, для самолетов, но он закрылся, и все. Потом она получила… хорошее место в «Мэллоу и Вудис», понимаете, неплохие деньги… У меня возникла смешная идея…— она беспокойно задвигалась.— Насчет кота. Милого, красивого кота. Но он был как… вроде… он был вместо Боба. Глупо. Нянькалась с ним, разговаривала. Вы понимаете?

— Да, мисс Уолкер, — сказал Мендоса. — Не хочу вас утомлять. Но у меня вопрос насчет Маргарет Чедвик. Она навещала вас?

Женевьев Уолкер утомленно взглянула на него.

— О ней уже спрашивал другой человек. Не знаю, зачем, он не сказал. Спросил только… говорила ли она что-нибудь… о себе… Она мне не очень нравилась. Думаю, она старалась… быть доброй. Но знаете… смотрела на меня свысока. Как на любого человека из низших слоев, настолько несостоятельного, что он оказался в числе пациентов Центральной больницы, обслуживаемых за счет благотворительности. Да. Что?… Да, кажется, припоминаю, она здесь дважды встречала Дженни… Еще этот снимок. Мы потом с Дженни удивлялись, как странно все вышло. Я имею в виду фотографию… моя бедная Дженни. Все время думала, что он вернется. Единственное, за чем он вернулся — добиться от нее развода. Ей не надо было этого делать. Говорила — мой муж… все еще его любила, просто, мол, они не могут больше быть вместе. Она всегда надеялась… Выдумывала фантастические истории. Как… знаете, в дрянных фильмах или романтических журналах. Какое-то глупое недопонимание… Вдруг он поймет, что по-настоящему любит только ее, и вернется… Сочиняла для него оправдания… Я пыталась ей объяснить…

— Мисс Чедвик, — мягко напомнил Мендоса. — Фотоснимок. Она его видела?

— Дженни… уронила свой бумажник. Там… она всегда носила с собой фотографию в бумажнике… другой человек, который интересовался мисс Чедвик, ничего не спросил… об этом. Почему? Это… было… странно… спросила, нельзя ли ей…

— Постарайтесь говорить чуть громче, мисс Уолкер.

— Простите. Да, сэр. Нельзя ли ей взять фото, и разумеется, Дженни сказала нет… это было странно, и потом…

— Извините, я думаю, вам лучше уйти, — неожиданно сказала сиделка. — Мне не нравится ее пульс. Мне жаль, я все понимаю, но вы должны…

Мендоса встал.

— Да, понимаю. Думаю, мы узнали достаточно. Может она подписать показания, скажем, через час?

— Скорее всего, да, сэр, — ответила сиделка.

Женевьев Уолкер громко сказала:

— Должна вам помочь, рассказать все, что захотите узнать… Поймайте его, кем бы он ни оказался… Думаю… это мог быть Боб. Потому что… она говорила… пожалуйста, подождите, у меня еще есть силы… вам рассказать… Говорила, что он приходил… снова в то… воскресенье. В позапрошлое воскресенье… Была среда, когда… насчет фотографии. Она… моя бедная Дженни…

— Пожалуйста, вам лучше уйти, — сказала сиделка.

— Что это все значит, лейтенант? — спросил Паллисер. — Ее муж? Не вижу связи. Боб Хилл?

— Неужели? — сказал Мендоса.— Подождем часок. Пока не увидим отпечаток с негатива. Тогда, думаю, у нас появится по горло утомительных хлопот, надо будет выяснить все детали… Ну и дельце. Да уж, необычное, что говорить. Одно убийство совершено импульсивно, другое — очень тщательно спланировано… Он вышел из себя. Могу себе представить. Наверняка, так оно и было, потому что действовать как он, при свете дня… и его машина, вероятно, перед домом… Ему там повезло. Да, я прямо вижу, что случилось с Дженифер Хилл. Поверхностная, сентиментальная, довольно глупая женщина, повторяющая штампы об истинной любви. Это раздражает. Опасайся женщин, которые говорят об истинной любви, Джон. Точнее, женщин, которые вообще говорят о любви. Я не очень-то уважаю психоаналитиков, но с этим я согласен — знаю из опыта, а не из теории, — что люди, разглагольствующие о сексе, почти всегда сексуально ущербны.

— Хорошо, но я не вижу…