Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

Единственным источником неожиданной враждебности в жизни Кристофера была его предыдущая лошадь. Кобыла при каждом удобном случае норовила укусить его. Он назвал ее Мелани де Бурк, в честь одной придворной дамы; лошадь была чистокровной, великолепной и дорогой. Когда-то Кристофер любил Мелани де Бурк – женщину, – но не сомневался, что та и не подозревает о его существовании. Мелани де Бурк – кусачая лошадь – погибла три года назад. Он убил ее – лошадь, не даму, – и этим поступком разрушил себе жизнь. Иногда ему казалось, что лучше бы он прикончил женщину. Таково было безумство жизни в Мараноне. Именно поэтому Кристофер так ценил Безупречную.

Как низко пали мои стандарты, если для того чтобы завоевать мою любовь и преданность, достаточно всего лишь не кусать меня?

– Ты уверен, что нашел подходящего человека именно здесь? – спросил Кристофер, вылезая из фургона и разглядывая унылое поселение.

Именно так живут аборигены в темных уголках Калиса. По крайней мере, так он себе это представлял. В Калисе он тоже не был.

– Сами увидите, – усмехнулся Нокс.

Кристоферу не понравилась его усмешка. В ней было что-то зловещее. Она словно говорила: Мне-известно-то-чего-не-знаешь-ты. Кристофер посмотрел на прореху в кожаном воротнике гамбезона Нокса и подумал, не готовит ли шериф маленькую месть.

Лорд Фокс помог Риссе Лин выбраться из фургона и покачал головой, воображая, будто горничная способна понять миллион вещей, которые выражало это движение. Разумеется, она не поняла ничего. Скорее всего Рисса Лин родилась в подобном месте, затхлом скоплении покосившихся лачуг, чьи обитатели делили постели с козами и свиньями, чтобы защитить скотину от волков и крупных кошек. Странный мир, куда привел их Нокс, явно встревожил Риссу Лин, но она выглядела взволнованной с самого начала. Горничные редко отправляются на поиски приключений в компании лордов и провинциальных шерифов, и ее лицо с широко распахнутыми глазами все еще отражало шок, пусть и сдерживаемый стойкой решимостью.

Кристофер последовал за Ноксом на берег, его ноги погрузились в горячий песок в считаных дюймах от полосы, гладко вылизанной прибоем. Волна нахлынула и отступила, оставив белую пену и зеленые трубчатые растения. Кристофер посмотрел на воду и на серую линию горизонта. Это конец света. На самом деле, не совсем. Вдалеке виднелась темная линия – остров Нил, – а также Цель Манна, пролив, в котором погибло немало кораблей. За ними лежали Западные земли. Однако цивилизация заканчивалась здесь. Западней точки, где стоял Кристофер, не было ни одного города, крупного или мелкого, ни одной деревни или села. Это был конец изведанного мира. Что же там находится?

Он слышал известные истории про Западные земли. По слухам, там обитали странные, деформированные люди. Некоторые из них вроде бы имели всего одну ногу, зато настолько большую, что во время дождя могли улечься на спину и укрыться ступней. Также упоминались кошмарные женщины с одной грудью, мужчины с собачьей головой и безголовые люди с лицами на груди. Говорили, будто все эти твари, вместе с драконами, великанами, троллями и ограми, бродят на дальнем берегу, куда отправляется спать солнце. Там царит тьма, и нет ни музыки, ни смеха.

Глядя на волны, Кристофер испытал тревогу, предчувствие надвигающегося рока, желание отойти от края скалы или границы светового круга костра. Что за люди способны жить так близко к забвению?

– Вон он, вон Шервин Джереми, – сказал Нокс, показывая на человека за лодками.

Тот сидел, скрестив ноги, и возился с сетью перед особенно странной хибарой из выцветших веток. Его лысая голова ослепительно сверкала на солнце. Нокс заковылял к мужчине, и Риссе Лин и Кристоферу ничего не оставалось, как последовать за ним. Песок забился Кристоферу в туфли, и он поморщился. Песчинки причиняли боль.

Так я лишусь туфель… а ведь это моя единственная пара. Быть не-бароном – неприбыльное дело.

Пробираясь между лачугами, Кристофер ощутил сильный запах рыбы и древесного дыма. Две женщины с голыми плечами, обмотанные какими-то домоткаными тряпками, рубили тесаками травяные стебли на расколотом бревне. Жизнь, полная тяжелой, монотонной работы, лишила их глаза надежды. Ссохшийся и почерневший, словно изюм, мужчина апатично сидел, прислонившись к стене хибары и вытянув голые ноги. Он курил глиняную трубку и наблюдал за гостями. Здесь были и другие обитатели, однако Кристофер предпочел их не разглядывать. Он чувствовал себя неуютно в этом прибежище смуглых от солнца людей, которые жили в жалком подобии домов на краю вечности. Не выказывая тревоги, Нокс целеустремленно пробирался по песку к мужчине с блестящей головой.

– Шервин! – позвал Нокс, перекрывая шум прибоя.