Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера

– Леди Констанция. У нас была встреча утром в «Чайной Тилдена», на Дворянской площади. Чудесное местечко рядом с пекарней, поэтому у них…

– Констанция? – У Ройса в голове будто что-то щелкнуло, и он почувствовал себя собакой, взявшей след. – Я уже слышал это имя.

– Я тоже, – произнес Адриан. – Альберт несколько раз ее упоминал.

– Конечно, упоминал. Я получаю большую часть наших заданий через леди Констанцию. На ее фоне светские бабочки выглядят мотыльками-отшельниками. Эта женщина знает всех, и все знают ее. Она уроженка Уоррика, имеет связи с Мараноном, однако предпочитает Меленгар.

– Не она ли наняла нас для дела Хемли? Связанного с дневником леди Мартел? – спросил Ройс.

Альберт кивнул.

– Однако дневник был нужен не ей самой, верно?

– Да. Так же, как я представляю вас, леди Констанция представляет своих людей… э-э, клиентов… э-э, друзей, называйте как хотите. Она ничего не говорила на сей счет, но, полагаю, завышает цену и платит нам разницу. Ведь ей нужно на что-то жить.

– А разве она не аристократка?

– Учитывая, в каком положении вы обнаружили меня, вам следует знать, что не все аристократы богаты. Она была замужем за бароном Линдером из Маранона. Почему – думаю, не сможет ответить даже она сама. У него не было ни земли, ни денег, да и лицом он не вышел.

– Не было? Барон умер?

– Да, в придачу к другим недостаткам, он не умел обращаться с копьем. Погиб от руки сэра Джилберта из Лайла на Зимнем турнире, через шесть месяцев после свадьбы. Как ей удается вести столь роскошный образ жизни – загадка для всех при дворе, и тема для сплетен. – Альберт помолчал. – Интересно, какие слухи ходят обо мне? – Он махнул рукой. – В общем, полагаю, она приносит своим знакомым такую же пользу, как я – вам.

– Ты никогда не задавал ей вопросов?

Альберт явно был поражен и оскорблен.

– Всемилостивый Марибор, разумеется, нет! А она никогда не расспрашивала меня о моих делах. Мы идеально равнодушны друг к другу, что делает нашу совместную работу не только возможной, но и приятной.

– Ты с ней спал, – заявил Адриан. Он не осуждал и не одобрял, просто констатировал факт.

Альберт лукаво улыбнулся:

– Помимо недостатка любопытства, мы также разделяем очевидное отсутствие морали и взаимную неприязнь к обременительным отношениям. Однако здоровая похоть это компенсирует. Мы одного поля ягоды, и это чудесная договоренность.

Ройс, чья усталая рука напомнила ему, что он по-прежнему держит сумку, обернулся в поисках места, чтобы поставить ее. Помня о мокром, грязном дне, Ройс положил сумку на очаг, рядом с потрескивавшим огнем.

– Значит, ты понятия не имеешь, кто в действительности нанял нас украсть тот дневник?

– Нет.

– А Вирджил Пак?

– Тут другое дело. Конечно, это был лорд Хильдебрандт. Иначе получилось бы жутко неловко, когда вы привезли бы Пака, и… – Глаза Альберта забегали: он мысленно соединил фрагменты головоломки.

Альберт был хорошим посредником. У него было симпатичное лицо, и он знал все тонкости этикета, необходимые для навигации в опасных водах авринской аристократии. Альберт был компетентным и обходительным, но страдал от болезни всех аристократов: привилегии притупили его нюх. От этой же болезни страдают и домашние питомцы. Выросшая в доме собака не выживет в дикой природе, как и корова или курица. Одомашненные животные лишены основных ситуационных инстинктов, вечного предчувствия надвигающейся катастрофы, которое позволяет уцелеть менее избалованным тварям. Наблюдая за Альбертом, Ройс видел, как тот изучает свои принципы, и знал, о чем думает виконт: Нет… такое случается с другими, но не со мной.

– Значит, Пак говорил правду. Он не трогал Блаженство Хильдебрандт. Видимо, в данном случае я проявил себя как лучший знаток человеческой натуры, нежели ты. – Адриан широко улыбнулся, однако его улыбка быстро погасла. Похоже, напарник Ройса осознал, что помог убить невинного человека.

Ройс придерживался иного мнения. Пак не был невинным; никто не был. Он совершил что-то по отношению к кому-то, и Ройса интересовало только одно: выйдет ли это что-то боком лично ему.

– Так кто же убил Вирджила и почему? – спросил Адриан.

– Мы этого никогда не узнаем, – ответил Ройс. – Это двойной слепой метод. Или четверной, если добавить Альберта и Констанцию. Мы схватили поэта по надуманному обвинению, достаточно правдоподобному, чтобы не вызвать подозрений даже у меня. Вторую группу людей наняли для того, чтобы его убить, вероятно, под совершенно другим предлогом. Все это весьма осложняет поиски заказчика и выяснение настоящего мотива.

– Я скорблю по мистеру Паку и его кончине, но… – Альберт покосился на монеты. – Мне очень нужен новый дублет и бриджи. Важно поддерживать имидж, сами понимаете, и…

– Давай, – кивнул Ройс. – Возьми тенент, однако новый наряд подождет. Мы еще не заплатили Гвен за комнату и припозднились с платой за стойла.

– Что ж, в таком случае, нам повезло, потому что у меня уже есть новое дело.