Смерть Хорна. Аккомпаниатор

— Философ? — проговорил вдруг мужчина.

Даллов насторожился и попытался исподволь разглядеть мужчину. Ему было лет пятьдесят, лицо красное, руки потрескавшиеся. Продубленные ветрами, иронически подумал Даллов и глянул по сторонам.

Равнодушным, ничуть не изменившимся голосом мужчина повторил:

— Философ?

Решивший поначалу, что мужчина разговаривал с молодой женщиной, Даллов понял — реплика относится к нему, поэтому слегка растерянно произнес:

— Не понял.

— Он спрашивает, не философ ли вы, — пояснила женщина.

Даллов уставился на огонек своей сигареты. Сумасшедший дом, подумал он. Подняв глаза на мужчину, он ответил:

— Нет. — И добавил: — Просто зашел выпить пива.

Он нетерпеливо ждал официанта. Мужчина с женщиной тоже молчали, но Даллову уже не казалось, что разговор прервался из-за него. Похоже, они так и просидели молча весь вечер за стаканом пива. Наверняка супруги, усмехнулся он про себя.

Когда к столу подошел официант, женщина, опередив Даллова, сказала:

— Пожалуйста, пива.

При этом она показала на Даллова.

Официант взглянул на него. Он в подтверждение кивнул.

— И рюмку водки, — добавил он.

Даллов с недоумением разглядывал женщину, которая, во второй раз проявив непрошеную заботу, сидела с безучастным видом.

Официант принес пиво с водкой, поставил их на картонные кружочки, сделав на них пометку карандашом. Даллов выпил водку, глотнул пива.

— Что скажешь о жизни? — спросил мужчина.

Даллов поставил стакан, нерешительно спросил:

— Вы со мной говорите?

Мужчина кивнул.

— М-да, — протянул Даллов. Потом он откашлялся и уклончиво ответил: — Трудный вопрос, а для сегодняшнего вечера, пожалуй, даже слишком.

— Вопрос хороший, — недовольно сказал мужчина.

Женщина уставилась с открытым ртом на Даллова, ожидая ответа.

Эти двое ждали свою жертву и дождались меня, мелькнуло в голове у Даллова; он собрался сейчас же расплатиться и уйти.

— Так что скажешь? — спросил мужчина.

Даллов слегка прищурился, потом быстро, не задумываясь, сказал:

— Жизнь — это кино. Игра света и тени.

Теперь женщина вопросительно глядела на мужчину, которого, видимо, озадачил ответ Даллова.

— С философской точки зрения верно, — решил мужчина после долгой паузы.

Даллов возразил:

— Нет-нет. Философия тут ни при чем. Можете отнести мое утверждение к физике или биологии, если угодно, к химии, только не к философии. Это ведь элементарно, тут не надо никакой философии. Если выключить «верхний свет», все исчезнет. Все сущее зависит от света, а потому существует как бы не по-настоящему. Это только игра света и тени, так сказать — оптический феномен, вроде кино. Ведь кино делается, по сути, из ничего, из одного лишь света. Это похоже на искусство фонтанов. Стоит повернуть выключатель или кран, что останется? Темный экран и мутная, быстро разглаживающаяся водная зыбь. Вот и все.

Женщина опять перевела взгляд на мужчину, который угрюмо задумался. Даллов улыбнулся. Его самого удивила столь неожиданная тирада. Философ из пивной, подумал он.

— Соображает, — сказал мужчина, не поднимая головы.

Женщина с восхищением поглядела на Даллова, ожидая, как он отнесется к похвале. Даллов допил водку.

— А вы — философ? — спросил он.

Мужчина впервые поднял глаза и посмотрел на женщину, будто ей предстояло решать, как ответить на этот вопрос.

— Он бригадир на стройке, — сказала она. — Трубоукладчик, но читает Шопенгауэра.

Даллов вскинул брови, будто услышанное произвело на него немалое впечатление. Он обвел взглядом зал, разыскивая официанта. Тот сидел за одним из столиков и играл в карты.

— Читал Шопенгауэра? — спросил мужчина, не глядя на Даллова.

— Нет, — ответил Даллов, затем поправился: — Впрочем, листал немного.

— Почитай, — велел трубоукладчик.

Даллов пообещал непременно сделать это. Подозвав знаком официанта, он все-таки спросил мужчину:

— Вы читаете только Шопенгауэра? Больше никого?

— А зачем? — удивился мужчина. — У него все написано.

— Тогда вам легче, — весело сказал Даллов и вытащил портмоне, так как к столику подошел официант. Расплатившись, он допил пиво. — Ну и как, — спросил он. — Вам удалось найти у Шопенгауэра что-нибудь поучительное?

Трубоукладчик улыбнулся и кивнул.

— Тогда счастливо оставаться, — сказал Даллов и поднялся. Сняв с вешалки пальто, он надел его, затем попрощался с собеседниками.

Взглянув на него, трубоукладчик проговорил:

— Я понял, что прямая — это лабиринт.

После этих слов он и женщина выжидательно уставились на Даллова.

— О! — только и сумел сказать Даллов. Подумав, он снова попрощался и вышел из пивнушки.

На улице было холодно, поэтому он пошел прямо домой. За несколько метров до поворота на свою улицу ему пришлось сойти с тротуара, так как там зияла яма. Она была огорожена жердочками с красно-белой полосатой тесьмой. Даллов попробовал заглянуть в черную яму. Лабиринт, вспомнил он. Странноватая философия для трубоукладчика. На следующее утро его разбудил звонок в дверь. Он встал, поглядел на часы и вышел в коридор.

— Кто там? — спросил он через закрытую дверь и услышал чей-то голос, но ничего не разобрал. — Секунду, — крикнул он.