Смерть Гапона

   -- Кабы послание...-- Николай снизил голос и обвел глазами всех, словно набираясь силы.-- Сам здесь. Головы дрогнули.

   -- Видел?

   -- Самому не довелось. Но от людей знаю достоверных.

   -- Обязательно бы повидать,-- тихо сказал Щербатый.-- Я от него, прямо сказать, свет увидел. Нового завета человек. "Грядый во имя господне"...

   -- Грядый,-- закивал Николай быстро. И вдруг улыбнулся во все лицо растерянной и детской улыбкой.-- Он, видишь ли,-- провокатор, поп-то.

   Двенадцать глаз взбрюсились на Николая. Горящих. В упор.

   Щербатый медленно привстал, отжимая доску стола черными крепкими ладонями.

   -- Слову вес знаешь, Николка? Я тебя за такое слово... В бога не верю, но в попа вера есть: он по постригу своему в божье имя играть не стапет. А Гапон -- поп особый, он божьим именем... грядый. И царя он божьим именем проклял: сам слышал. Пастырское благословение на кровь дал... Чтобы такой человек...

   -- Провокатор,-- тихо и упорно повторил Николай и расплакался, нелепо водя ладонями по заросшим, щетинистым щекам. -- Как же теперь жить, родненькие?

   И оттого, что он сказал так, от голоса, и оттого, что он заплакал, стало достоверно сразу, без доказательств: провокатор Гапон. Понял и Щербатый: смолк, отвернул голову в угол.

   Манджурец заговорил первый:

   [7//8]

   . -- Кто вызнал?

   Николай вздрогнул, словно разбудили его.

   -- Мартын. Есть такой, из эсеров. Мартын, говорю.

   -- Из эсеров? -- повернулся к нему Щербатый. -- Тот, что с нами девятого в крестном ходу был?

   -- Тот самый.

   -- Михайло, Мартына зпаешъ?

   -- Знаю.

   -- Поручишься?

   -- Поручусь.

   Щербатый покачал головой.

   -- Скор ты, я тебе скажу, на поруку. Я бы не дал. Ко дворцу мы с ним тогдась, прямо сказать, рядом шли, у Гапона, у самого. Как первой пулей зазыкнуло -- лег твой Мартын брюхом в снег. И воротник поднял, морду укрыть. Гапон, небось, тогда не ложился. Еле оттянули его, чтоб не подбило. А Мартын -- как рожок взыграл -- смотрю, он уж глазом шарит, куда брюхо уткнуть.

   -- Мы же только что говорили насчет того, как со знаменем в обнимку...

   -- Не лукавь, Михайло. То -- другое совсем: тобой; для бою свой закон. А Гапон нас не на бой, на жертву вел, без оружия,--устрашить голой грудью: кто на такое, на жертву пошел, тому грудь прятать не гоже. Ежели довелось под расстрел -- не пять. Ты б лег? Соврешь, не поверю. Нет, ежели Мартын донес -- дело, товарищи, поверки требует.

   [8//9]

   -- А кто же говорит, чтоб без поверки,--вскинулся Булкин.-- Такие дела без оказательств не делаются. Он тебе оказательства какие дал, Николай?

   -- Дал,--тихо кивнул Николай.--Доказательство твердое. Ежели бы нет, разве бы я на душу взял... Однако, и при том -- нам ему -- не с его слова верить. Он сам так обещал -- своими глазами увидим: сам Гапон перед нами свое предательство окажет. За тем он ко мне и пришел -- за свидетельством нашим. Мы -- не гапоновские, однако, и не партийные: за заставами нас послушают; по политическому, мы -- делу этому сторона. Поэтому и просит нас Мартын: для свидетельства, говорит, не для суда.

   -- Где свидетельство, там и суд,-- хладнокровно сказал Угорь.-- Что он там вертит, Мартын твой?

   -- Ничего не вертит. И по-моему так. Свидетельствовать можем, а судьями -- кто нас поставил?

   Щербатый подозрительно оглядел Николая.

   -- О-ох, нет у меня к Мартынюку этому деверия! Кто еще его, братцы, видел? Глаз у него, я скажу, кровяной: как глянешь -- она из глаза смотрится. К хорошему глазу кровь пролитая не пристает; это, брат, доподлинно. Тут надо с оглядкой.

   Угорь подумал.

   -- Доручить Михайлу дело. Он за Мартына как бы поручитель, пусть вникнет. Со всей осторожкой: тут я --за Щербача вполне. Охранное впутавшись -- ежели что, влипнуть недолго; там тоже народ школенный: подденут -- не дыхнешь.

   [9//10]

   Еще потолковали и порешили, чтобы я свиделся с Мартыном, не откладывая, выяснил дело -- и, если надо будет, условился -- на свою ответственность и на свою совесть.

   Но Мартына не было в Питере: где-то очень далеко, в медвежьем углу каком-то, шло партийное -- и затяжное -- совещание. А когда оно кончилось и комитетские вернулись, долгое время понапрасну вызывал я Мартына на партийные явки: он не являлся, хотя я знал -- в городе он был. Дружинники волновались: прячется, наклепал на попа, взвел напраслину. После одного из очередных заседаний союза я отправился к секретарю петербургского эсеровского комитета, товарищу Даше, с твердым намерением добиться свидания с Мартыном во что бы то ни стало.

Г л а в а II.

МАРТЫН.

   Не по-обычному встретила меня Даша: без улыбки, неприветливо. Мне показалось даже, что она раздумывала-- впустить ли? Во всяком случае не сразу она откинула дверную цепочку. Войдя в прихожую, понял: на вешалке шуба с котиковым воротником шалью; высокие черные ботики в углу. Мартын здесь, Мартын не хочет встречаться.

   -- Я не к тебе, к Мартыну. Глаза стали еще неприветливее.

   -- Мне уже говорили на явке, что ты его ищешь.

   [10//11]

   -- Я вызывал его несколько раз, не приходит.

   -- Не приходит, значит, не находит нужным; зачем же ты настаиваешь?