Смерть эксперта-свидетеля

Дэлглиш смотрел на хрупкую прямую фигуру женщины, сидевшей, сложив на коленях руки, в глубоком кресле напротив него. Устремив пристальный взгляд на ее лицо, он тихо сказал:

– Но ведь никаких денег не будет. При страховании жизни специально ставится условие на случай самоубийства. Если мисс Моусон убила себя, вы ничего не получите.

Она не знала. Хотя бы в этом он мог быть совершенно уверен. Эта новость удивила ее, но не потрясла. Это не было реакцией убийцы, лишившейся добычи.

Анджела улыбнулась и мягко ответила:

– Это не имеет значения.

– Это имеет значение для нашего расследования. Я читал один из романов вашей подруги. Мисс Моусон была писателем высокоинтеллектуальным, а это значит, что она была очень умной женщиной. У нее было здоровое сердце, и ее страховка стоила очень недешево. Не так-то легко было выплатить эти взносы. Неужели вы и в самом деле полагаете, что она не знала условий страховки?

– Что вы пытаетесь мне доказать?

– Мисс Моусон знала или думала, что знает, кто убил доктора Лорримера, не так ли?

– Да, она говорила мне об этом. Но не сказала кто.

– Даже не упомянула, мужчина это или женщина? Она задумалась.

– Нет. Только – что она знает. Я даже не уверена, что она и это мне говорила. Не употребляла этих слов. Просто когда я ее спросила, не стала отрицать.

Она помолчала, потом продолжала более оживленно.

– Выдумаете, она вышла, чтобы встретиться с убийцей? Правда? Что она пыталась его шантажировать? Но Стелла не стала бы этого делать! Только дурак мог подвергнуть себя такой опасности, а Стелла вовсе не была дурой. Вы сами так сказали. Она ни за что не пошла бы по собственной воле одна, встречаться с убийцей, ни за какие деньги. Ни одна женщина в здравом уме не пошла бы на это.

– Даже если убийца – женщина?

– Только не в одиночестве и не в темноте. Стар была такая маленькая и хрупкая, и сердце у нее было не такое уж здоровое. Когда я ее обнимала, мне казалось – я держу в руках птичку.

Глядя в огонь, она произнесла, чуть ли не с удивлением:

– Я ее никогда больше не увижу. Никогда. Она сидела в этом кресле и натягивала сапожки точно так, как всегда это делала. Я никогда не предлагала вечером пойти вместе с ней. Я знала – ей необходимо побыть в одиночестве. Все было обыкновенно, как всегда, пока она не подошла к двери. Вот тогда я испугалась. Умоляла ее не уходить. И я никогда больше ее не увижу. Она никогда больше не заговорит – ни со мной, ни с кем-нибудь другим. Она никогда больше не напишет ни единого слова. Я еще не могу в это поверить. Я понимаю, это, должно быть, правда, иначе вы не пришли бы сюда. И все равно не могу поверить. Как смогу я вынести это, когда поверю?

– Мисс Фоули, – сказал Дэлглиш, – нам необходимо знать, выходила ли мисс Моусон пройтись в тот вечер, когда был убит доктор Лорример.

Она подняла на него глаза:

– Я понимаю, чего вы добиваетесь от меня. Если я скажу, что она выходила, тогда ваше расследование будет закончено, не правда ли? Все очень мило увязывается: орудие, мотив, возможности. Он был ее бывший муж, и она возненавидела его из-за завещания. Она пошла и попыталась убедить его помочь нам с деньгами. Когда он отказался, она схватила первое попавшееся оружие и нанесла удар, который его свалил.

Дэлглиш возразил ей:

– Он мог впустить ее в Лабораторию, хоть это мало вероятно, но как она сумела оттуда выбраться?

– Вы скажете, что я взяла ключи из сейфа доктора Хоуарта и дала ей. На следующее утро я положила их на место.

– А вы это сделали? Она покачала головой.

– Вы могли бы это сделать, если бы инспектор Блейклок был замешан в это дело вместе с вами. А какой у него резон желать смерти доктору Лорримеру? Когда его единственную дочь сшиб скрывшийся с места происшествия водитель, свидетельство судмедэксперта обеспечило водителю оправдание. Но это случилось десять лет назад, и эксперт был не доктор Лорример. Когда миссис Придмор рассказала мне о смерти его дочери, мы всё проверили. Показания относились к частичкам краски, этим занимаются судебные химики, а не биологи. Вы что же, хотите сказать, что инспектор Блейклок солгал мне, когда утверждал, что ключи были в сейфе?

– Он не солгал. Ключи были на месте.

– В таком случае, какое бы обвинение в адрес мисс Моусон мы ни пытались построить, оно оказывается весьма слабым, не правда ли? Неужели найдется кто-нибудь способный поверить, что она выбралась через окно четвертого этажа? Вы должны поверить, что мы здесь для того, чтобы выяснить истину, а не сфабриковать выводы полегче.

Но она права, подумал Мэссингем. Стоит Анджеле Фоули признать, что ее подруга в тот вечер выходила из Спроггова коттеджа, как им станет значительно труднее доказать, что преступление совершил кто-то другой. Предложенные ею доводы были достаточно обоснованы, и кто бы ни стал обвиняемым на процессе по делу об убийстве Лорримера, защита использует эти доводы на полную катушку. Он не спускал внимательных глаз с лица своего шефа.

А Дэлглиш говорил: