Смерть эксперта-свидетеля

Они пошли – каждый в свою сторону – забрать пальто из раздевалки. Потом Бренда подождала у двери, пока инспектор Блейклок включит и проверит систему внутренней охраны. Двери во все отделы были закрыты и проверены еще раньше. Наконец они вышли из парадной двери и инспектор повернул в замках два последних ключа. Велосипед Бренда ставила в сарай для велосипедов, рядом со старой конюшней, теперь используемой под гараж. Так что они повернули за угол дома все еще вместе. Инспектор Блейклок подождал, пока она оседлает велосипед, и только тогда тронулся и медленно поехал за ней по въездной аллее. У выезда он приветственно посигналил ей и свернул налево. Бренда помахала ему рукой и энергично закрутила педали, свернув в противоположную сторону. Она подумала, что понимает, почему инспектор так заботливо ждал, пока она благополучно не выедет с территории, и была очень ему благодарна. «Может, я ему погибшую дочь напоминаю, – думала она, – потому-то он так добр ко мне».

И тут, почти сразу же, это и произошло. Неожиданный толчок, скрежет металла по асфальту – ошибки быть не могло. Велосипед рвануло – она чуть не слетела с седла в канаву. Изо всех сил нажав на оба тормоза, она слезла и проверила шины, светя себе большим и тяжелым фонарем, который всегда возила с собой в сумке. Обе шины спустили. Первой ее реакцией было необычайное раздражение. Надо же, чтобы это случилось поздно вечером! Она посветила фонарем на дорогу позади велосипеда, пытаясь найти причину неудачи. Где-то здесь, на дороге, наверное, валяется кусок стекла или еще что-нибудь острое. Но она ничего не увидела и рассудила, что, если бы и увидела, помощи от этого все равно никакой. Надежды как-то заделать проколы не было. Следующий автобус в сторону дома пройдет мимо Лаборатории чуть позже девяти, а в Лаборатория никого не осталось, чтобы подбросить ее домой. Она не очень долго раздумывала. Лучше всего будет вернуть велосипед на место, в сарай, и пойти домой пешком, через стройплощадку нового здания. Это сократит путь километра на три, и – если идти быстро – она будет дома чуть позже полвосьмого.

Гнев и бесцельное возмущение невезением – мощное противоядие страху. Так же, как и голод, и здоровая усталость, влекущая человека к домашнему очагу. Бренда рывком поставила велосипед, ставший теперь старым хламом и лишней обузой, на его место у стойки и быстро зашагала по территории Хоггата. Отодвинула засов деревянной калитки, ведущей на стройплощадку, и тут вдруг почувствовала страх. В темноте и одиночестве тот полусуеверный ужас, который можно было так безопасно подстегивать в Лаборатории, с инспектором Блейклоком, спокойным и уверенным, прямо тут, у нее под боком, теперь заставлял трепетать каждый ее нерв. Перед ней во тьме встал черный массив полудостроенной Лаборатории, словно памятник доисторических времен; его огромные плиты-стелы, запятнанные кровью древних жертвоприношений, устремлены вверх, к неумолимым богам. Вечерняя тьма то становилась гуще, то чуть светлела, тучи нависли низким пологом, скрывая немощный свет звезд.

Бренда приостановилась, но тут облака разошлись, словно сильные руки сорвали чадру с лица полной луны, хрупкой и прозрачной, словно облатка святого причастия. Глядя на нее, Бренда вспомнила вкус этого тоненького кусочка теста, тающего меж языком и нёбом у нее во рту. Но тучи снова сомкнулись, и ее окутала тьма. Поднимался ветер.

Она покрепче сжала в руке фонарь. Тяжелый и прочный, он придавал ей уверенности. Пошла, решительно выбирая путь между затянутыми брезентом штабелями кирпичей, огромными балками, уложенными рядами на земле, меж двумя аккуратными домиками на сваях, служившими конторой подрядчика, к проему в кирпичной кладке, обозначавшему вход на главную площадку. И опять приостановилась. Казалось, проем сужается прямо у нее на глазах, становится прямо– таки символически грозным и пугающим, точно вход во тьму и неизвестность. Страхи не столь далекого детства снова брали свое. Ей захотелось повернуть назад.

Тогда Бренда строго велела себе не быть дурой. Нет ничего странного или зловещего в недостроенном здании, созданном руками человека из кирпича, стали и бетона: здесь нет воспоминаний о прошлом, нет древних стен – укрытия тайных трагедий и бед. И кроме всего прочего, она хорошо знает эту стройплощадку. Сотрудникам Лаборатории не полагалось ходить через стройку, сокращая путь: доктор Хоуарт повесил сообщение об этом на доске объявлений, описав грозящие им опасности, но все знали, что все ходят. Раньше, до начала строительства, здесь были поля Хоггата и шла дорожка. И вполне естественно, что все вели себя так, будто эта дорожка все еще существует. А она устала и проголодалась. Смешно теперь колебаться.