Смерть Аттилы

Остальные германцы удрали от него с криками. Белый Брат бушевал у него в крови. У него не было времени, чтобы бояться. Такс мог думать только о том, как ему догнать полдюжины германцев, которые быстро удирали от него. Он пронзил копьем еще парочку и погнал лошадку за следующей жертвой. Германцы развернулись и помчались к нему навстречу. Они были вооружены мечами и молотами. Их красные губы в обрамлении светлых бород и усов были открыты, как у рыб, вытащенных на песок. Такс не различал отдельных звуков, кроме постоянного грома сражения. Он сам издал вопль и поскакал по берегу в направлении брода. Воины догнали переправлявшихся там германцев, но каким-то образом те смогли поймать в западню хунну. Такс никогда не понимал тактики боя. Перед ним и между ним и рекой, полной барахтающихся тел, стояла плотная стена из спин германцев. Они не сражались, и перед ними не было гуннов. Они опирались на мечи и просто наблюдали. Такс размахнулся копьем и попытался протиснуться между ними. Копье проскользнуло над головами и плечами германцев, и они развернулись лицом к нему. Такс ударил одного из них копьем прямо в глаза. Он был настолько близко к нему, что слышал, как тот завопил от боли. Упавшее тело открыло проход в стене германцев, а в реке закипела кровавая пена. Такс наклонил голову и заставил лошадку протиснуться сквозь живую стену.

Правая нога не переставала сильно болеть. Он вытащил кинжал и ударил германца, который пытался удержать его. Тот отпрянул в сторону, и лошадка прыгнула в реку. Она опустилась на сражающихся воинов, и Такс наклонился над бешено мчащейся коричневой водой. Люди прыгали и кричали под лошадкой, бившей копытами по воде. Такс выпрямился на седле, и что-то сильно ударило его по правой руке. Вода плеснула в лицо, она отдавала кровью.

Под тяжестью Такса лошадка брыкалась и осаживала назад, потом двинулась вперед, стоя на задних ногах, снова рванулась вперед и перешла в галоп. Такса и лошадку окружала вода. Он слышал крики хунну. Лошадка развернулась и встала, как вкопанная.

Они оказались в безопасности посредине отряда хунну.

Хунну не переставали орать и пытались все вместе втиснуться на узкую переправу. На противоположном берегу германцы в строгом порядке нападали на передних хунну. Их было слишком много, чтобы стрелять из лука, а половина хунну не захватила свои копья. Кони сталкивались и падали, круша ноги всадников, зажатые между крупов коней. Они все застряли там, как пробка в тесном горлышке, и не могли пройти вперед, чтобы прорваться через германцев и двинуться подальше от них. Такс не мог понять, почему ему удалось так легко пробиться с другой стороны — германцы стояли монолитной стеной. Он дал знак лошадке и попытался пробиться к краю.

Но сражающиеся всадники подталкивали его вперед. Он Даже начал различать впереди лица германцев над плечами и черными волосами хунну, двигавшихся перед ним. Каждое лицо германца напоминало ему Дитрика, и он подумал, что станет делать, если впереди увидит Дитрика — пробовать пробиться к нему и увести подальше от сражения? Дитрик был его другом и спас его от Ардарика. Лошадка споткнулась и упала на колени, и Такс сместился на ее шею. Какое-то мгновение он непонимающе глядел в темную пену реки. Лошадка, фыркая, снова поднялась на ноги. Такс крепче ухватил копье и перевел дыхание. Он снова начал пробираться к краю людской пробки.

Такс не мог увидеть Бряка и Монидяка, пока не добрался до самого края толпы. Они были впереди него, и толпа невольно подталкивала их к германцам, как это происходило с ним. Они пытались сопротивляться и дико оглядывались вокруг. Такс представил себе стоящих впереди германцев в виде ненасытной утробы, которая ждала их, чтобы проглотить. Он внезапно завопил. К его удивлению, Бряк его услышал и наклонился, чтобы потянуть Монидяка за рукав. Такс начал им махать, и они стали пробиваться к нему.

Такс упрямо направлял лошадку в реку и начал ее колотить, чтобы заставить слушаться себя. Она зашла в глубокую воду, и дальше ей пришлось плыть. Течение закружило животное, и оно попыталось остаться на плаву. Такс держался за лошадку двумя руками.

Он видел, где каменистый берег спускался в воду, и направлял ее именно туда. Лошадка хорошо плыла и выдувала воду из ноздрей. Такс оглянулся назад — Монидяк следовал за ним, а затем плыл Бряк. Такс начал смотреть вперед. Лошадка, расставив ноги, стояла на каменистом берегу, но еще не полностью вылезла из реки. Она начала энергично отряхиваться, и брызги летели во все стороны. Такс чуть не слетел с нее. Лошадка фыркнула так, что из ноздрей у нее хлынула вода, и начала быстро двигаться вдоль берега, в направлении германской стороны реки.

На том берегу, куда раньше направлялся Такс, было слишком много народу, и он повернул налево и заставил лошадку подниматься вверх по замерзшей грязи прямо в кусты терновника. Потом он дал немного передохнуть лошадке, и Монидяк догнал его. Бряк потерял опору под копытами своей лошади, и ему пришлось проплыть вниз по течению, а потом поскорее догонять друзей.