Смерш vs Абвер. Секретные операции и легендарные разведчики

Весной 1936 г. Фишер с семьей вернулся в Россию, где младшего лейтенанта госбезопасности зачислили в группу документации внешней разведки. Вильяму представилась возможность учиться у основателя «нелегальной паспортной техники» ОГПУ австрийца Г. Миллера.

Поступок Никольского, бежавшего в июле 1938 г. в Канаду и затем в США, рикошетом ударил и по Фишеру. Предательство столь крупного резидента требовало серьезной перегруппировки разведывательных сил. Часть нелегальных агентов отозвали, часть законсервировали, вывели из игры людей, связанных с Орловым. Сначала Вильяма перевели в резерв иностранного отдела НКВД, а затем, 31 декабря 1938 г., отправили в запас с формулировкой «по сокращению штатов». Фишер несколько месяцев искал работу, пока его не взяли во Всесоюзную торговую палату. Потом он становится инженером на авиазаводе. За все это время лишь иногда спецслужбы привлекали его к операциям.

Когда в Страну Советов пришла война, прежние условности потеряли свою силу. В сентябре 1941 г. Вильяма Фишера вернули в строй и назначили в Особую группу при наркоме внутренних дел. В должности старшего оперуполномоченного и заместителя начальника отделения 4-го управления НКВД — HКГБ он курировал радиотехническое обеспечение связи с отечественными разведывательно-диверсионными группами на оккупированных врагом территориях. В 1943–1944 гг. Фишер участвовал в радиоиграх с разведкой и контрразведкой противника (операции «Школа», «Монастырь — Березино», «Курьеры»).

В рамках операции «Березино» Фишер входил в опергруппу под руководством Н. Эйтингона. Будучи переодетым в нацистскую форму, Фишер с товарищами захватывал в белорусских лесах и перевербовывал немецких диверсантов во главе с О. Скорцени. Успешные и мужественные действия Вильяма во время войны отмечены орденами Отечественной войны I степени и Красной Звезды, медалью «Партизану Отечественной войны».

Победный год для Фишера, тогда уже майора, ознаменовался переходом на нелегальную линию внешней разведки, послевоенное состояние которой было плачевно. Сначала в сентябре 1945 г. переметнулся к канадцам уже упоминавшийся выше шифровальщик П. Гузенко, выдавший иностранцам секреты военной и внешней разведок СССР. В октябре того же года американское Федеральное бюро расследований (ФБР) заинтересовалось разочаровавшимся в коммунизме Л. Буденцом. Он имел отношение к нелегальной советской агентурной сети Я. Голоса. В ноябре американцы вышли на коммунистку и параллельно разведчицу-связника Э. Бентли, находившуюся в курсе многочисленных связей Я. Голоса по партийной и разведывательной линиям. Вот в такое неспокойное время Вильяму выпала доля стать одним из руководителей североамериканского направления советской разведки. Уже несколькими десятилетиями позднее из рассекреченных документов выяснилось, что именно предатели интересов советской разведки обеспечили американским силовикам выход на группу советских агентов и их источников. Только вот довести хотя бы 1 дело до суда американцам не удалось благодаря своевременно принятым советским руководством мерам по минимизации ущерба. Но деятельность на североамериканском направлении советской разведке пришлось заморозить и отозвать агентов.

К тому же за 1 год советская внешняя разведка лишилась многих ценных сотрудников, которых отпустили в запас «с передачей на общевоинский учет». В их числе оказались бывшие резиденты в США опытные разведчики В. Зарубин, Е. Зарубина, В. Правдин. По их стопам вскоре пойдут Фишер, а также подлинный Рудольф Абель и т. п.

В это тяжелое для разведки время (1946 г.) Управление 1-Б Министерства государственной безопасности возглавил А. Коротков, которого позднее назовут «королем нелегалов». Он с энтузиазмом приступил к формированию нелегального направления разведки. Фишера было решено направить в США для проверки «замороженной» резидентуры и восстановления контактов с надежными людьми.

Разведчику достался хороший наставник. Опытный нелегальный резидент в Америке И. Ахмеров постарался передать молодой смене все нюансы деятельности разведки в США и «законсервированного» им оперативного потенциала. Лучшего кандидата, чем Фишер, на это задание вряд ли можно было найти. Например, ветеран внешней разведки В. Павлов характеризовал Вильяма следующим образом: «Настоящий образец нелегала, разумеется, после Василия Зарубина и Ицхака Ахмерова». Павлов отмечал его «… уравновешенность, хладнокровие, самообладание, а также общую культуру. С ним было легко работать, он великолепно ладил с любой техникой, обладал математическим складом ума — не говоря уже о его таланте художника. Такого человека не нужно было натаскивать, долго инструктировать — он схватывал все на лету. Общение с ним было огромным удовольствием!»