СМЕРШ и НКВД

Даже литовские нацисты не смогли добиться от немцев для себя независимой политики и своего государства. В октябре 1941 года генерал Прапуленис и другие руководители «Фронта литовских активистов», Мачекас и Пундзявичус, послали Гитлеру и Браухичу «Меморандум», в котором жаловались на то, что отношение немецких оккупационных властей к литовцам еще хуже, чем отношение Советов, они писали, что как же это так (текст привожу примерно, по памяти): …мы выставили 100 000 партизан для помощи наступающим немецким частям вермахта, вырезали всех своих евреев и коммунистов, стреляли в спину красноармейцам, помогая «освобождению Литвы от диких орд жидокоммунистов», а нас немцы за людей не считают?! Дайте нам независимое государство, мы ведь ваши союзники, дайте нам возможность вновь создать свою армию, мол, мы оправдаем доверие, поможем в борьбе с «большевистской заразой»… и так далее – все письмо было в таком духе. Гитлер отреагировал на это письмо своеобразно – были ликвидированы все самостоятельные литовские государственные учреждения, оставлено только местное самоуправление и литовский «губернатор» Кубилюнас, а почти все уже сформированные литовские полицейские батальоны были отправлены на проведение карательных операций по истреблению гражданского, в основном еврейского, населения и на борьбу с партизанами за пределами Литвы.

А разве только силами войск НКВД, находившихся в Литве, и частей Прибалтийского ВО не могли провести подобную «зачистку» территории республики?

Части НКВД на территории Литвы не были столь многочисленны. Были войска Литовского пограничного округа и отдельные полки войск НКВД. В 1945 году таких погранполков было на территории республики всего пять, потом стало одиннадцать, и часть из них занималась своим обычным делом – прикрытием границы и борьбой с бандитским элементом в приграничных районах. Максимальная численность войск НКВД, включая оперсостав и отдельные маневренные группы погранчастей, в Литве в послевоенный период не превышала 17 000 солдат и офицеров – всего 14 полков.

В местных истребительных батальонах, сформированных из комсомольцев и литовской молодежи, поддерживающей советскую власть, в 1945 году было 11 000 бойцов, а в 1948 году – только семь тысяч. Я не думаю, чтобы всех этих частей было достаточно для полной ликвидации повстанческих формирований, хотя уже после войны, летом, в июне 1945 года и в 1946 году были проведены крупные операции с блокадой лесных районов, отличавшихся высокой повстанческой активностью.

А обычные армейские части Приб. ВО после войны никогда не привлекались к масштабным антипартизанским операциям. Но сразу хочу заметить, что армейские отделы Смерша также занимались борьбой с белоповстанцами – «лесными братьями».

Вы говорите, что Снечкус мог проводить относительно самостоятельный политический курс в своей республике. Но его замом, вторым секретарем ЦК ЛКП, после войны был будущий серый кардинал и главный идеолог КПСС Суслов, ставленник Сталина в Литве. Как Снечкус при таком плотном контроле мог не быть марионеткой?

Суслов почти не лез в республиканские партийные и хозяйственные дела, и со Снечкусом у него были очень хорошие отношения. Снечкус в 1945 году фактически спас партийную карьеру Суслова, и тот чувствовал себя ему обязанным. Что произошло?

Когда Суслов прибыл в Литву, то его поселили в пустой квартире в Вильнюсе, но всю люкс-мебель туда завезли трофейную из Калининграда (Кенигсберга), и занималось этой перевозкой хозуправление при ЦК ЛССР. Кто-то донес прямо в Москву, что Суслов занимается «мародерством», его карьера висела на волоске, и Сталин приказал собрать всех членов бюро ЦК республики на заседание, на которое он должен был лично позвонить из Москвы. Так и сделали, и когда Сталин позвонил, то Снечкус ему сказал: «Товарищ Сталин, мы с вами хорошо знаем, что такое спать на холодных тюремных камнях, так что, я не могу своего товарища по партии поселить в хороших условиях? Вся мебель была взята в брошенных пустых домах, Суслов здесь ни при чем, наказывайте меня», и Сталин в ответ рассмеялся. Снечкус очень хорошо ориентировался в обстановке в республике, в местных реалиях, в тонкостях психологии литовского народа, и Суслов ему в работе не мешал.

Понятно. Давайте перейдем к вопросам, освещающим конкретную деятельность вашей группы, входившей в состав ОББ.