СМЕРШ. Без легенд и мифов

Нет, не угроза собственной жизни, как утверждал Стариков в своих предварительных показаниях, вынудила его дать Паацила подписку о сотрудничестве с финской разведкой, а банальное желание сытой жизни толкнуло на путь предательства. За месяц до встречи с Паацила, в июле 1942 г., он обратился к командованию лагеря с заявлением о своем желании «добровольно служить в немецкой армии». Оно было положительно рассмотрено, и уже в августе Стариков щеголял в новеньком мундире, хлебал не лагерную балладу, а ел от пуза в столовой с такими же, как и он, отщепенцами. Там его нашел и затем завербовал Паацила.

С учетом вновь открывшихся данных Махотин и старший следователь отдела контрразведки Смерш по Ивановскому гарнизону капитан Андрей Залунин принялись дальше распутывать запутанный шпионский клубок Старикова. Вскоре они выяснили, что агент «Сергей» являлся не просто рядовым доносчиком, а выполнял более важную задачу — вербовал из числа бывших красноармейцев кандидатов в шпионы и диверсанты. Вместе с Паацила он разъезжал по концентрационным лагерям военнопленных, втирался к ним в доверие, выискивал павших духом или таких, как он сам, перебежчиков, а затем где щедрым посулом, где угрозой склонял к сотрудничеству с финской разведкой. Только в одном паркинском лагере военнопленных в ноябре 1942 г. Стариков завербовал 22 человека, которых потом направили на учебу в петрозаводскую разведывательно-диверсионную школу.

Захваченные архивы финской разведки и показания других ее агентов, разоблаченных советской контрразведкой, уже не оставляли шансов Старикову вырваться из петли предательства, которая все туже затягивалась вокруг него. На допросах он еще продолжал изворачиваться и лгать, но Махонин с Залуниным не теряли терпения и настойчиво собирали доказательства совершенных им преступлений. А их на счету предателя оказалось предостаточно. Он не только склонил несколько десятков слабых духом военнопленных к сотрудничеству, но и успел еще изрядно нагадить в тылу советских войск.

Следствием было установлено, что 6 сентября 1942 г., уже после окончания разведывательно-диверсионной школы в Петрозаводске, Стариков в составе группы лейтенанта Линдимана, насчитывавшей в своем составе пятнадцать человек, совершил рейд в район Мурманска.

Эта разведывательно-диверсионная группа в течение семи дней осуществляла разведку позиций частей Красной армии и провела ряд диверсий на железной дороге. При возвращении, во время перехода линии фронта, диверсанты попытались захватить «языка», но безуспешно: завязалась перестрелка, и Линдиман получил ранение в ногу. Старикову вместе с другими агентами пришлось выносить его на руках.

Первый «экзамен» на предателя Стариков сдал успешно. Хозяева это оценили, и перспективный агент «Сергей» в феврале 1943 г. был направлен повышать свой «профессиональный» уровень в школу разведчиков-диверсантов, располагавшуюся в окрестностях города Рованиеми. Там под руководством опытного мастера шпионажа и диверсии оберлейтенанта Койла, прошедшего одну из лучших спецшкол абвера в лагере «А» в Латвии, Стариков усиленно занимался лыжной подготовкой, учился стрелять из всех видов стрелкового оружия и осваивал минно-взрывное дело.

В апреле 1943 г. после сдачи экзаменов Стариков уже не рядовым агентом, а инструктором в составе разведывательно-диверсионной группы перешел линию фронта. В течение нескольких недель она совершала поджоги, подрывы и убийства в тылу частей Карельского фронта. После успешного выполнения задания он получил очередное повышение — был назначен инструктором в петрозаводскую разведывательную школу. С учетом богатого практического опыта ему поручили проведение начальной подготовки с будущими шпионами и диверсантами.

Так продолжалось до лета сорок четвертого года. К тому времени обстановка на Восточном фронте радикально изменилась, и изменилась не в пользу Германии и ее союзника Финляндии. Для спецслужб этих стран наступил новый период в разведывательно-подрывной деятельности. Они стали готовиться к затяжной тайной войне.

В этой связи из числа наиболее подготовленных, надежных и хорошо проявивших себя в деле предателей подбирались агенты на «глубокое оседание». В их числе оказался и Стариков. Ему пришлось сменить добротный мундир на лагерную робу, чтобы с приходом советских войск легализоваться в новом качестве и продолжить заниматься шпионажем и вербовать себе подобных из числа красноармейцев.

Все дальнейшее уже было известно Махотину и Залунину. У них на руках находилось заявление Володина, разоблачавшее Старикова как изменника, показания пойманных агентов петрозаводской разведывательной школы, подтверждавших его службу в ней в качестве инструктора, и часть финского шпионского архива. Несмотря на неопровержимые улики, Стариков продолжал упорно отрицать свою причастность к диверсиям и террористическим вылазкам, совершенным под Мурманском. Но и здесь его постигла неудача.