Смех Циклопа

Он называет имя, и удивленная Мари-Анж признает: да, он.

– Теперь, когда я все вам выложила, вы можете меня отвязать? – спрашивает сбитая с толку комическая актриса.

Лукреция подходит к подруге своей ранней юности, крепко целует ее в губы и отворачивается со словами:

– С Первым апреля, Мари-Анж.

160

«Морис совершает морскую прогулку. Его яхта тонет, выживших всего двое: он и Джулия Робертс, знаменитая американская киноактриса. Они приплывают на спасательной шлюпке на необитаемый остров. В первый вечер они разбивают лагерь, ищут пропитание, разводят костер и, оставшись без сил, засыпают. На второй день они беседуют, обживаются, ищут способ вызвать подмогу. На третий день они опять беседуют. На четвертый занимаются любовью. Утром пятого дня Морис садится завтракать к костру и смущенно говорит:

– У меня к тебе странная просьба, ты можешь не соглашаться.

– Говори, Морис.

– Если ты не возражаешь, мне хотелось бы, чтобы ты всего на несколько минут разрешила мне называть тебя… Альбером.

Актриса в недоумении, она гадает, зачем ему это.

– Я называю тебя Альбером, ты отвечаешь мне, как будто ты Альбер. Ничего не спрашивай, просто доставь мне это удовольствие. Я всю жизнь об этом мечтал!

Она соглашается, несмотря на удивление: похоже, ему это действительно важно.

Морис широко улыбается и с воодушевлением говорит:

– Алло, Альбер, это Морис. Угадай, с кем я вчера спал. Ни за что не угадаешь! С самой Джулией Робертс!»

Из скетча Дариуса Возняка «Жизнь-жестянка».

161

Он живет на роскошной вилле на острове Жетти в Нейи. Здесь устроен музей клоунской одежды. В музее стоят бюсты в цирковой раскраске: белый клоун, Август, английские, американские, французские, итальянские, испанские, африканские, индонезийские, даже корейские клоуны.

– Мне кажется, вы не осознаете нынешние вызовы. Война за BQT – не просто битва за юмор, это решающая битва за… умы!

Комик Феликс Четтэм подходит к клоуну с накладными пластмассовыми бицепсами.

– Когда-то, на заре человеческой истории, власть была у тех, кто имел мускулы и махал палицей. Им подчинялись из страха физически пострадать.

Он переходит к клоуну, похожему на чучело.

– Потом власть перешла к тем, что владел пахотными землями. Им подчинялись из страха умереть с голоду.

Следующий манекен одет как кюре.

– Затем власть перешла к тем, кто заправлял в церквях и охмурял верующих. Им подчинялись из страха угодить в ад.

Феликс подходит к манекену в жандармском мундире.

– Новый переход власти – к управленцам-администраторам, контролировавшим общественную жизнь. Им подчинялись из страха перед полицией, юстицией, тюрьмой.

Он указывает на клоуна в одежде буржуа.

– Дальше – к тем, кто заправлял промышленностью, производившей товары, которые дарят нам ощущение счастья. Им подчинялись ради удовольствия водить машины и коллекционировать навязываемое рекламой ненужное барахло.

Следующий клоун – толстопузый капиталист с сигарой.

– На очереди финансовые заправилы. Им подчинялись, потому что они обещали, что, взяв деньги, они отдадут больше. А также потому, что они обеспечивали удовольствие обогащаться, бездельничая.

Он указывает на клоуна-репортера с фотоаппаратом и карточкой прессы.

– Переход власти к заправилам массмедиа. Появился на экране – и ты нравишься женщинам, завален подарками и привилегиями и даже налогов не платишь. Телевизионные персонажи вторгаются в семьи и напрямую на них влияют. Основа их власти – удовольствие быть проинформированными.

Вот и конец траектории Феликса Четтэма – кукла в розовом костюме в маске, сильно смахивающая на Дариуса Возняка.

– Сейчас власть у тех, кто управляет смехом толпы. Это особая подкаста работников массмедиа. Даже не подкаста, а подкласс. Его власть зиждется на способности заставить людей забыть о бедах или поверить в их относительность. На умении развлекать в пресыщенном и скучающем мире. Главный нынешний страх – страх скуки. По-моему, уметь рассмешить – величайшая власть, ее никто не превзойдет.

– Они же просто развлекают, – возражает Лукреция.

– Потому их и недооценивают, и это им только на руку. Они – вернее, мы – стали главными во всех играх.

Третья сила. Эрос, Танатос… Гелос.

– Нашу власть никто не оспаривает, не то что власть политиков и даже прессы. Мы превыше закона. Превыше всего. Сказать, что указывает на эту невидимую власть? Вы заметили, что политики, экономисты, даже ученые все свои выступления начинают с шутки? Они хотят завоевать симпатии аудитории. Если бы не юмор, они бы были просто… пресными.

– Мы недавно это обсуждали. Это как соль. Соль – усилитель вкуса. Возникает привыкание к соли, и она нас разъедает, – замечает Исидор Каценберг.

Феликс вздыхает.

– Юмор помогает направлять аудиторию в желаемую сторону. Первым президентом-актером был Рональд Рейган. Слыхали, мэром Рейкьявика выбрали самого знаменитого исландского комика Гнарра. Вот увидите, скоро в одной из великих держав будет президент-комик.

– Клоун в Елисейском дворце или в Белом доме? – ахает Лукреция.

С ответом снова спешит Исидор: