Смех мертвых

Лицо Косби исказилось, из горла вырвалось то ли рычание, то ли стон. Он поднял толстые, с въевшейся смазкой руки и уставился на них, словно никогда не видел их прежде. Затем медленно сжал кулаки. Пару секунд его лицо выглядело искаженной дьявольской маской. Затем руки упали, кулаки разжались, он молча кивнул и вышел.

— Остается лишь пожалеть мужчину, убившего Сьюзен, если Косби когда-нибудь доберется до его глотки, — покачал головой Мэлоун.

Доктор Мэлтби издал короткий смешок. Фред опять уловил, что Стивенс задумчиво смотрит на него. Что-то не так было во всем этом, какой-то подвох.

— Мужчину? — переспросил Стивенс.

— Женщина не смогла бы выковать эти подковы, — пояснил Мэлоун. — А что думаете вы, доктор?..

Доктор Мэлтби довольно долго смотрел на него, затем ответил:

— Безумный дегенерат. Я узнаю эти позорные признаки, мистер Мэлоун.

Стивенс что-то невнятно проворчал и повернулся к двери. Фред вышел следом за доктором. Обернувшись, чтобы закрыть за собой дверь, он бросил взгляд в спальню с мертвым телом и застыл на месте. Костяшки пальцев, стиснувших дверную ручку, побелели. Кто-то глядел снаружи в окно. Кто-то, выглядевший так, словно он вышел из самого Ада…

Желтые кошачьи глаза, пылающие на мясистом, морщинистом лице, впились в лежащее на кровати тело. Широкая пасть была раскрыта, обнажая черные пеньки сгнивших зубов. У Мэлоуна осталось еще впечатление копны жестких темных волос и уродливого багрового уха, а затем тварь, заметив его, отпрянула от окна и исчезла.

Издав крик, Мэлоун распахнул дверь и бросился в спальню. Подбежав к окну, он увидел, как тощая уродливая фигура, словно черный паук, скрывается в сумерках среди кустов.

— Что там, Мэлоун? — спросил доктор.

Мэлоун коротко рассказал, что увидел.

— Это Сатана, — сообщил Стивенс, возвращаясь с доктором Мэлтби в спальню. — Кто-то дал ему это имя, когда он был еще мальчишкой, и оно так и прилипло. Весьма соответствует, — неодобрительным тоном добавил он. — Он перебивается случайными заработками в деревне. Женщинам очень не нравится. Он горбун и уродлив, как смертный грех.

Мэлоун не мог не согласиться с последним утверждением. Мясистое, отвратительное лицо словно сошло с изображающей демона картины Дорэ.

Стивенс пожал плечами и повернулся к окну.

— Бесполезно бегать за ним. Он знает здесь каждую тропинку и каждое укромное местечко.

— Но я все равно посмотрю, — не согласился Мэлоун, прошел к себе в номер и взял из сумки фонарь. В холле его встретила Джанет, обняла и прижалась к мужчине.

— Что там, Фред? Я… мне страшно…

— Не нужно ничего бояться, — ответил Мэлоун. — Скоро здесь будет полиция. Слышите, доктор уже звонит им?

— Но что произошло со Сьюзен? Уже известно, кто это сделал? — продолжала Джанет, не сводя с его лица испуганных карих глаз.

— Нет, но вскоре все прояснится. — Мэлоун торопливо поцеловал ее. — Подождите здесь. Я скоро.

И двинулся к парадной двери, но остановился, когда девушка окликнула его.

— Фред! Вы будете осторожны?

— Несомненно, — заверил он, но грудь стиснуло нехорошее предчувствие.

Мэлоуну захотелось вернуться, заключить Джанет в объятия и не выпускать, но он подавил это желание. Улыбнулся, вышел из гостиницы и двинулся туда, где впервые увидел истекающее кровью тело Сьюзен Вуд. Как он и ожидал, в подлесок вел отчетливый кровавый след. Он тихонько присвистнул, чувствуя себя неуютно при виде темных пятен и отпечатков подков. Затем осторожно пошел по этим следам.

Подлесок был густым, ветки злобно цеплялись за одежду, пока он с трудом поднимался по крутому склону. Следы все тянулись, и Мэллоун удивился выносливости умиравшей девушки. Через какое-то время он потерял гостиницу из виду.

Он весь заливался потом и задыхался, когда добрался до подножия отвесной скалы. Там следы обрывались, исчезали, словно растаявший утренний туман.

Насвистывая какую-то мелодию сквозь зубы, Мэлоун задумчиво двинулся обратно той же дорогой. Взошла луна, и свет ее оказался таким ярким, что он выключил и убрал в карман фонарик. Лес резко закончился, впереди показалась гостиница. Мэлоун окинул взглядом окружавшие ее высокие пики скал и утесов, и внезапно его пробрала дрожь. Показалось, что цивилизованные места слишком далеко, хотя всего лишь в миле отсюда лежал Пайнвуд. Но мрачные, неподвижные горы, окружавшие гостиницу, казалось, отрезали ее от всего мира.

В этих древних пустынных горах была парочка лагерей и летних курортов, но немногочисленные туристы не рисковали соваться в мрачные каньоны и ущелья дальше десяти миль. А лет пятьдесят назад здешние места были совсем дикими и нехожеными. Какие же тайны могли хранить они?

В памяти Мэлоуна внезапно вспыхнули строчки из стихотворения:

Мы, как волки, сражались на волчьей земле,
Заражая ее своим гневом и болью.
И когда мы умрем в своей тесной норе,
Что-то вырастет здесь, на бесплодной земле,
Орошенной горячею кровью[5].