Служу Советскому Союзу-4

– Бестужевская улица, дом шестьдесят девять, квартира пятнадцать. Спросите Георгия Геннадьевича, – пробурчал Карандаш, а потом двинулся к своим друзьям.

– Ну что, товарищ Миша, навестим Гогу Рябого? – улыбнулся Зинчуков.

– Что, вот так просто? – поднял я брови.

– А чего тут сложного-то? С людьми общаться нужно и иногда идти на контакт с теми, кто может быть выгоден в той или иной ситуации.

– Так значит, вся эта прогулка…

– Ну да, надо немного голову развеять, а то мне ведь придется сегодня одному Новогоднюю ночь проводить, – с улыбкой сказал Зинчуков, поднял руку и резко свистнул, ловя такси.

Глава 6

Вскоре мы прибыли на Бестужевскую улицу. Однотипные пятиэтажки наблюдали за начавшими спускаться сумерками. Во дворе нужного нам дома была залита ледовая площадка, на которой отчаянно рубились полтора десятка ребятишек. Крики и стук клюшек стоял такой, что даже нервные вороны то и дело взлетали с черных рук стоявших неподалёку лип. Взлетят, покружатся, узнают счёт и садятся обратно.

– Беззаботное детство, – хмыкнул Зинчуков, показывая на площадку.

– Да уж, когда-то и я так же вот гонял, – вздохнул я. – И ведь был счастлив, даже не думал о том, что со мной что-то в будущем случится плохое. Был счастлив и уверен, что всегда будет солнце, всегда будет мама, всегда будет папа, всегда буду я… А потом пришла перестройка, наступили тёмные времена и от всё покатилось в тар-тарары…

– Ничего, Мишка-Сенька, в наших силах это исправить, – шлепнул меня по плечу Зинчуков. – Вот сейчас узнаем про Вишневского-Черешенского и как начнем исправлять… И продолжат ребята изображать из себя легенду под номером семнадцать.

Мы вошли в пропахший кошачьей мочой подъезд. Почему-то вредные кошки предпочитали ссать именно в подъездах, не желая выходить на улицу и делать там свои маленькие делишки. Может, таким образом они издевались над собаками, которые всю жизнь терпели выхода на волю. Показывали, что именно коты хозяева жизни, а двуногие всего лишь их слуги?

Нужная квартира нашлась на третьем этаже. Вместо звонка возле обитой черной дерматином двери свисали куцые провода. Похоже, что кто-то из гостей решил так отомстить хозяевам квартиры за отказ в оказании услуги.

Зинчуков посмотрел на меня:

– Так говоришь, что умеешь драться и умеешь неплохо? Ну что же, будь готов показать свои навыки. Как только почувствуешь, что пора ломать – ломай без раздумий.

– Базара ноль, – хмыкнул я в ответ.

– Чего?

– Без проблем…

Зинчуков усмехнулся, дернул головой вправо-влево до хруста в шее. После этого тяжеловесный кулак бухнул три раза в дверь. Дерматин не сразу выправил свои вмятины. Мне почему-то он представился лбом хозяина квартиры.

– Кто? – раздался через полминуты хриплый голос.

– Дед Мороз в пальто, – буркнул Зинчуков не менее хрипло. – За подарками пришли, а то деткам не хватило.

– Идите на хрен! Ходют тут шутники всякие…

– Я от Карандаша! – бухнул ещё раз в дверь Зинчуков.

За дверью притихло. Я почувствовал, как нас сканируют сквозь дверной глазок. Да, у этой двери был глазок!

Это в моём времени редкая дверь обходится без глазка, только если с камерой и домофоном, а вот в начале семидесятых глазки только начали появляться. И их продавали отдельно от двери, а в самом дереве делали отверстие для этой диковинки.

После изучения нас в тишине, за дверью раздалось позвякивание и пощелкивание. После этого дверь открылась и на нас уставилось скуластое лицо патлатого человека. Хозяин лица был в майке-алкоголичке, обнажающей руки и плечи, на которых синели наколки различного характера.

Я не большой знаток уголовных художеств, но пару наколок знал. В частности, наколку в виде гроба на предплечье – обозначение «мокрушника». То бишь этот человек кого-то уже убивал в своей жизни. Может быть, даже не сожалеет об этом.

По крайней мере то, что он находился в наркопритоне вряд ли могло указывать на его стремление к спокойной жизни.

– Заваливайтесь, – буркнул он и посторонился.

Мы прошли в квартиру. Встречающий посмотрел за дверь, взглянул вверх-вниз и потом запер дверь, обклеенную изнутри изображениями полуголых красоток из иностранных журналов.

– Туда, – кивнул он в сторону комнаты из которой доносились звуки музыки. – Можете не разуваться.

Мы протопали по вытертому тысячами подошв паркету. В квартире пахло чем-то химическим, словно тут пролили реагенты из школьной лаборатории. По стенам коридора висели такие же выцветшие картинки из журналов, какие были на двери. Похоже, что таким образом хозяин решил вопрос с обоями.

В комнате на потертом диване сидел смуглый мужик в сером халате. Он словно сошел с карикатуры про грузин, как их изображали в «Крокодиле». Только кепки-аэродрома не хватало для блестящей лысины, чтобы дополнить образ. А так присутствовал и нос баклажаном и щеточка усов. Лицо было покрыто рытвинами оспин и от этого напоминало поверхность Луны.