Случайностей не бывает

Звук долетал с дальнего конца перрона, до которого было метров сто пятьдесят. Яна и Артём шли, пытаясь увернуться от возникающих в воздухе частей тел. Но всё равно их толкали, пихали, наступали им на ноги, и они сами натыкались на кого-то, не успевая остановиться или увернуться. Особенно было страшно, когда попадалось полребёнка.

Яна подумала, что от этого всего должен быть хоть какой-то топот, шаги, шуршание, но единственным звуком был тот, к которому они шли. И он становился громче не только потому, что они приближались.

Перрон они прошли минуты за три.

И всё время Яна пыталась вспомнить какое-то слово, правильное слово, которое всё объясняло, которое она сама же и сказала, но она никак не могла поймать его за суффикс.

Источник звука они увидели у дальнего от них выхода, в стене справа. На светлом мраморе пятно. Тёмно-красное. И оно стучало и хрустело.

Артём придержал рукой Яну, сам шагнул вперёд. Она не стала возражать. Разбираться со стенами, сверлить там или ещё что, это мужское дело.

В стене, на уровне груди взрослого человека, в углублении бился какой-то предмет. От этого и получались стук и хруст. Отверстие, в котором он вибрировал, изначально, видимо, совпадавшее с ним формой, сейчас походило на овальную яму размером на размах рук. В воздухе висела красная и белая пыль. На полу под дырой лежала гора розовой крошки.

Артём осторожно наклонился вперёд, рассматривая это явление. Как можно большую часть своего тела он старался держать как можно дальше от стены.

– А я знаю, что это такое, – сказала Яна из-за его спины. – Это кирпич.

– Точно! – прошептал Артём.

Это был кирпич.

И Артём сразу догадался, откуда он.

Со станции Конечная.

Это он замыкал её на Тропарево.

Артём выпрямился и вытер пот со лба. Внезапно в метро стало жарко.

– И что теперь? – спросил он у кирпича.

– Вынь, – ответила за кирпич Яна.

– А?

– Вытащи.

Артём помолчал.

– Кирпич трясётся, – обратил он внимание на очевидное.

– Ну… Может быть, поймать? А? – внесла предложение Яна.

– Он быстро трясётся, – продолжил Артём разговаривать с кирпичом чуть хриплым голосом.

– Ты на него посмотрел? По – правильному посмотрел?

– Да.

– Он?

– Он.

– Хватай и тащи.

Яне не была жестокой, но понимала, что иногда человека нужно вдохновить на подвиг. А какие ещё у них были варианты? Назад Туда не пробраться, наверху, в Москве, все уже зомби.

Артём несколько раз глубоко вздохнул. В футбол он в детстве, конечно, играл, но на ворота его никогда не ставили. Талант к ловле быстро перемещающихся объектов у него отсутствовал.

Артём протянул ладони с растопыренными пальцами к кирпичу, сощурившись, закусив губы и отвернув голову.

– Да ладно, не взорвётся, – безосновательно подбодрила его Яна. – Только пальцы сложи вместе, а то может выбить из сустава.

Артём сглотнул.

– Готов? Давай!

И она пихнула его в спину.

Артём сунул руки в углубление в стене, в котором бился кирпич, видимо, решив, что лучше не ловить, а выгрести его оттуда.

Яна потом не могла вспомнить, был ли звук «чпок», или это она придумала позднее, но Артёма затянуло в дыру.

Не полностью.

Примерно по ремень.

Это второе, что осознала Яна после того, что на Артёме красные носки. Это было поправимо, а насчёт его положения в пространстве – никто бы не сказал. И не угадать, хорошо это или плохо, что его затянуло не полностью, а пополам. Зависело от того, где оказалась его верхняя часть. Яна прикинула, что полминуты у неё ещё есть на подумать, перед тем, как попытаться вытащить, даже если кислород в верхнюю часть не поступает. Тем временем присутствующие ноги начали двигаться.

– Или живой, или агония, – подумала Яна.

Ноги Артёма, всё ускоряясь, совершали движения, которые точнее всего было бы назвать ездой на невидимом велосипеде.

Яна ударила себя по лбу. Серьёзно так ударила, было за что. Первое, о чём она должна была подумать, это о том, что верхняя половина Артёма оказалась на Конечной. Ну это же самое вероятное, исходя из обстоятельств. И дело не в том, что он наполовину там, и его верхняя половина оказалась во власти людей-зомби, возможно, питающихся ушами, а в том, что станции колебались относительно друг друга. И сейчас он был, как сигара в ноже для сигар. Именуемом также гильотиной.

Хрусть, и пополам.

Яна схватила одну из дрыгающихся ног.

Её отбросило метров на пять.

Не ногой отбросило, о чём, кстати, тоже следовало подумать, а как током ударило. Она стукнулась о мраморный пол боком, локтем и головой. Больно, но сознание не потеряла и ничего не сломала.

Яна села, застонала, закричала. Из стены торчал Артём, что новостью не было, но теперь он на неё смотрел. То есть он как-то развернулся.

– Артём!

Она вскочила, бросилась к напарнику, смотревшему на неё исключительно бессмысленно, схватила его за подмышки, чтобы помочь вылезти из стены, и отлетела метров на пять.

Да, как током ударило.

Она стукнулась о мраморный пол копчиком, спиной, локтями, затылком. Ушиблась, больно. Пошевелилась, лёжа на спине и глядя на потолок станции. Потолок был новый и красивый. Нет, ничего не сломала.

– Ещё не хватало к этому привыкнуть, – простонала она, садясь.