Случайная судьба

Итак, похоже, ей удалось удовлетворить Гриффина. Поппи охватило ликование.

Однако радость эта была несколько омрачена сознанием той ответственности, которую она добровольно взвалила на себя, пообещав заботиться о дочках Мики. Увы, до Хизер ей далеко, но для калеки она справляется совсем неплохо.

Завернув по дороге домой на кладбище, она остановилась возле могилы Перри Уокера и сказала ему то же самое.

Но он не ответил.

Что ж, ничего не поделаешь, философски решила Поппи, — он там, а она здесь.

* * *

Мика занимался подвеской отводных трубок. Он еще помнил времена, когда трубки загибали вручную, подвешивали их с помощью деревянных скреп, вгоняя в стволы металлические гвозди, а у основания дерева расставляли ведра и черпаки. Трубки, которыми он пользовался теперь, были пластиковые. Каждая была длиной два фута, уже снабжена специальным устройством для подвески и повернута вниз. Все последние ночи он возился с ними чуть ли не до утра.

Но он не думал о сне. Да и мог ли он спать, когда его постель без Хизер была холодной и пустой. Стоило ему только лечь и закрыть глаза, как мысли тут же возвращались к ней, а сердце разрывалось от боли и обиды. Хизер обманула его. Все эти годы она держала его за дурака. Предательница!

Работа была для него возможностью забыться. Кто-то, возможно, назвал бы ее чисто механической — просверлить дырку, забить внутрь распорку, подвесить трубку, а потом ждать, когда потечет сок.

Идиоты, презрительно хмыкнул Мика. Для начала нужно точно знать, где сверлить. Попадешь слишком близко к прошлогодней дырке — едва наберется, чтобы прикрыть донышко. Отвлечешься ненадолго — и просверлишь дерево насквозь. Ну а провозишься слишком долго — не успеешь обойти и половины своих деревьев.

Работа спорилась в его руках. Один быстрый взгляд, и он уже точно знал, где сверлить и в скольких местах. Умелой рукой он высверливал отверстие за отверстием, направляя сверло так, чтобы сок стекал вниз. Он безошибочно чувствовал, насколько глубоко может войти в древесину сверло, чтобы не выйти с противоположной стороны, а темная стружка на сверле укажет, что он угодил в сердцевину. Там сока почти нет, он идет лишь из заболони или, как его еще называют, луба, а от него стружка светлая.

Последние три года он занимался этим вдвоем с Хизер. Мика сверлил, а Хизер ловким и спорым движением вставляла распорку, пока он переходил к следующему дереву. Они трудились слаженно, как настоящая команда, обходясь без лишних слов, а ее энтузиазм ничуть не уступал его собственному.

Вот в этом году все по-другому. Мика трудился не разгибая спины. Его глодала тревога. Солнце стояло высоко, снег с каждым днем становился все тоньше, а вороны вокруг орали как оглашенные. Верная примета, что сок уже на подходе. Мике казалось, что он чувствует, как тот потихоньку поднимается вверх по стволу. Еще пара дней, и сок наберет полную силу. Мика был уверен, что у него в запасе не больше двух дней. А он тут возится с трубками…

— Эй! — окликнул его чей-то хриплый голос.

Мика быстро обернулся. В десяти футах от него стоял Билли Фарруэй. К его незашнурованным ботинкам были прилажены допотопные снегоступы. Куртку старик тоже не позаботился застегнуть. Хорошо хоть у него хватило ума натянуть на голову какую-то замызганную шапчонку. Вот старый хрен, угрюмо подумал Мика, еще простудится! Правда, старик был на редкость крепким орешком. Вместе с ростом он унаследовал от предков и редкую живучесть. Для человека, который большую часть времени проводит согнувшись в три погибели, старик был поразительно высок.

— Эй, привет, — повторил Билли.

— Что это ты тут делаешь? — поинтересовался Мика.

— Да вот зашел посмотреть.

— Ты ж вроде должен быть на озере.

— Услышал, что ты тут один хозяйствуешь. А один ты не управишься, точно тебе говорю.

Мика, не ответив, вернулся к своему дереву. Высверлив еще одно отверстие, чуть повыше первого, он вставил в него трубку, потом снова обернулся.

— Тебе не следовало сюда приходить, Билли.

— Потому что мой братец мне запретил, да? Так это сколько ж лет назад было! Может, пора забыть прошлое, а?

Мика фыркнул.

— Я бы и забыл, — с ехидцей пробурчал он. — Знать бы только, о чем речь.

— Так ты что — не знаешь? Правда, не знаешь?!

Мика не знал. Похоже, он вообще ничего не знал — ни о Хизер, ни о Билли.