Случайная судьба

— Кстати, ты незнаком с Джейсом Кэмпионом? У него кузница возле Хеджетона.

— Кузница?

— Да, он кузнец. Впрочем, сейчас он редко этим занимается — в округе почти не осталось лошадей. Джейс, конечно, сможет поставить подкову, если в этом случится нужда, но в основном он кует разные уникальные вещи. Его авторские работы выставляются даже в Нью-Йорке. О нем часто пишут в журналах. Он просто купается в славе.

Гриффин слушал молча. Он давно уже понял, что, когда Поппи вот так заносит, лучше всего дать ей выговориться.

— Я рассказываю это тебе для того, — надменно заявила она, — чтобы ты знал: у меня есть все, чего я хочу. И мне не нужна твоя жалость. Джейс много раз просил меня выйти за него, да и не он один. Так что если ты вернулся, потому что тебя привела сюда жалость ко мне, то ты ошибся. У тебя нет причины меня жалеть. У меня все замечательно.

— С чем тебя и поздравляю, — обиженно рявкнул Гриффин. Но у меня с этим тоже все в порядке. Да если хочешь знать, ко мне на свидание любая прибежит, стоит только позвать!

— Так в чем же дело?

— Надоело! — фыркнул он. — Ни одна из них и мизинчика твоего не стоит! Ты ведь у нас колючая, словно кактус, в отличие от всех этих куколок. — Гриффин задумался над тем, что сказал, и неожиданно успокоился. — Но колючки — это даже забавно, честное слово. С тобой не скучно. Ты интригуешь меня, ставишь меня в тупик. Это классно.

— Вот оно что! Захотелось чего-то новенького? После пресного потянуло на остренькое? Стало интересно, как оно — с калекой?

— А ну прекрати молоть чушь! — взорвался Гриффин. — Если ты до такой степени не веришь мне, что ж, значит, у нас с тобой нет будущего. Ты волнуешь меня не потому, что ты инвалид, а потому, что ты думаешь! Ты не сдаешься. Ты борец. Ты живешь, как ты хочешь, и делаешь то, что хочешь. Честно говоря, никогда не думал, что смогу влюбиться в калеку. — Голос его потеплел. — Я действительно схожу с ума, Поппи. И был бы счастлив заняться с тобой любовью. Сколько времени я провел, представляя себе, как это будет. Ты не поверишь, но от этих мыслей у меня просто все тело болит.

— Как у парализованного, да?

— Нет, как у отвергнутого, Поппи. Как у отвергнутого.

Она так долго молчала, что Гриффин испугался.

— Эй, ты еще тут? — наконец не выдержал он.

— Тут, — ответила Поппи, но Гриффин мог бы поклясться, что голос ее звучит немного по-другому. Ему даже показалось, что он дрожит.

— Ты опять плачешь? — спросил он, стараясь не выдать своего волнения.

— Это был чертовски тяжелый день. — Поппи зашмыгала носом.

— Ты имеешь в виду свидание с Хизер? — В трубке послышалось нечто вроде рыдания, и Гриффин не на шутку всполошился.

— С тобой все в порядке?

— Да.

«По голосу не скажешь», — подумал Гриффин. И тут же услышал, как она тихо заплакала.

— Я сейчас приеду.

— Нет. — Поппи ожесточенно зашмыгала носом. — Нет, со мной все в порядке, — умоляюще прошептала она, — просто… Просто ты иногда говоришь удивительные вещи. А у меня, знаешь ли, тоже есть сердце, и все такое.

— Через десять минут я буду у тебя.

Она рассмеялась.

— Ничего не выйдет. Ты просто убьешься — слетишь с дороги и врежешься в дерево. В точности как Марсия Макклири, она же Марси Смит, бывшая жена Мики.

— Покойная жена, — поправил Гриффин. — Я видел фотографию. А теперь расскажи мне о Хизер. Она что-нибудь сказала?

— Не знаю.

— Что значит — не знаю?!

— Возможно, и сказала. А может, мне только показалось.

Гриффин терпеливо ждал, что за этим последует. Но Поппи молчала.

— Ты еще помнишь о моем существовании? — не выдержал он.

— Я просто не знаю, — с надрывом в голосе крикнула Поппи, и Гриффин понял, что они вернулись к тому, с чего начали. Голос у нее сейчас был в точности такой же, как когда она сняла трубку.

— Так она действительно Лиза? — тихо спросил он.

— Не знаю.

— Она опять не дала тебе никаких концов?

Поппи не ответила. А Гриффину страшно не хотелось ее торопить. В ней чувствовалась независимость — и ему это нравилось. К тому же до этого дня она жила без него и привыкла к этому. Придется потерпеть — нужно дать ей время подумать, привыкнуть к этой мысли.

— Завтра я приеду с самого утра — приготовлю тебе завтрак.

— Я могу сама приготовить себе завтрак.

— Мне это известно. Но, видишь ли, я люблю готовить, а на Литтл-Беар в этом смысле не очень-то развернешься. Так что уж сделай милость, дождись моего приезда, хорошо? Пожалей несчастненького, — заканючил он. — Очень хочется приготовить что-нибудь на настоящей плите! Ну Поппи, будь человеком!

— По-моему, я это уже слышала.

— Так я приготовлю завтрак?

Молчание. Потом тяжелый вздох…

— И что это будет?

— А что ты любишь на завтрак?

— Я первая спросила.

— Ладно. Могу приготовить классный омлет. Испечь булочки. А еще я делаю такие французские тосты — пальчики оближешь!

— Ты печешь?!

— Если меня очень попросят. Так что ты на это скажешь?

— Звучит чертовски заманчиво. Обожаю французские тосты.

— В восемь — это не слишком рано?

— Нет.