Случайная судьба

— У него целая сеть корреспондентов. Так что если тебе нужно кого-то отыскать — родственника или какие-то документы, то ему и карты в руки.

— Но это дорого стоит. Такие вещи всегда стоят дорого.

— Он богат, деньги ему не нужны. — У Поппи язык не поворачивался сказать Хизер, что это брат Гриффина навел ФБР на ее след и это побудило его предложить им свою помощь, причем бескорыстно. Время еще не пришло, решила она. — У него есть снимки. Фотографии Лизы. Знаешь, сходство просто потрясающее. Теперь понятно, почему тебя приняли за нее. Тут каждый бы ошибся!

Хизер застыла как изваяние. Не мигая, она смотрела на Поппи широко раскрытыми глазами, а потом, не переводя дыхания, прошептала три слова и, прежде чем Поппи сообразила, о чем идет речь, вскочила со стула и исчезла.

Глава 10

Роль телефонистки на коммутаторе доставила Гриффину немалое удовольствие. Вспомнив, как он многократно сам звонил в Лейк-Генри, стараясь хоть что-то узнать, и Поппи давала ему от ворот поворот, Гриффин чувствовал себя отмщенным, когда сейчас поступал точно так же. Раза три звонили представители прессы, и он был вежлив, но тверд как кремень: в Лейк-Генри не желают комментировать арест Хизер Мэлоун.

Остальные звонки тоже изрядно повеселили Гриффина. Теперь, когда сама Поппи Блейк оставила его вместо себя, никому и в голову не приходило сторониться его, не говоря уже о том, чтобы просто швырнуть трубку, услышав его голос. Они вежливо интересовались, куда уехала Поппи и когда вернется, а узнав, с кем говорят, ничуть не удивлялись — видимо, его имя было всем знакомо. Они спрашивали, надолго ли он приехал, некоторые даже шутили — не иначе, как на свидание к Поппи, и Гриффин нисколько не обижался и тоже шутил в ответ. Тем более, что каждый из звонивших не только расспрашивал, но и сам обычно рассказывал что-нибудь интересное. Так, от местного почтмейстера Натаниеля Роу, позвонившего напомнить, что Поппи не забирала почту с четверга, удалось узнать, что она выписывает «Ньюсуик», «Пипл» и каталог «Патагония», что нисколько его не удивило, а также «Жизнь Марты Стюарт» — что стало для него сюрпризом. От массажиста Гриффин узнал, что Поппи раз в неделю делают массаж всего тела, обычно по понедельникам, хотя на этой неделе она почему-то просила перенести сеанс на другое время. А когда Гриффин осторожно задал несколько вопросов, выяснилось, что массаж, который ей делают, — шведский, дополняемый гидромассажем, сеансом рефлексотерапии и косметической чисткой тела. Ему также стало известно, что дрова для камина Поппи раз в неделю приносит тот же самый человек, что чистит от снега дорожки. Что в начальных классах старшей школы она играла на трубе в школьном оркестре — еще один вызов, брошенный матери, мечтавшей, чтобы дочь играла на флейте, поскольку труба, как и саксофон, в ее глазах были чисто мужскими инструментами. И что каждое лето она принимала участие в заплыве на озере, проводившемся 4 июля[4] — еще одна местная традиция. Узнал он и то, что после Перри Уокера у нее не было ни одного мало-мальски серьезного увлечения. О Перри ему рассказали сразу двое, правда, особенно не вдаваясь в подробности.

В перерывах между звонками Гриффин несколько раз забирался в Интернет — проверил свою почту и, не обнаружив ничего срочного, занялся поисками сестры, которые вел вот уже много лет подряд. Разница в возрасте Гриффин и Синди составляла семь лет, они были самыми младшими из всего выводка Хьюзов — может, это их так и сближало. Правда, Гриффину не удалось удержать сестру от побега, но он острее всех переживал ее уход из дому. Кстати, он был единственным из всех, кому она время от времени посылала весточку. Они приходили на адрес его издательства, и на них никогда не было обратного адреса — только марка со штемпелем Нью-Йорка.

Она делала это намеренно, и Гриффин прекрасно это знал. Он ни на минуту не верил в то, что сестра в Нью-Йорке. Скорее всего, у нее там друзья, которые по ее просьбе и отсылают эти письма. Поскольку вычислить ее местонахождение было невозможно, ему пришлось удовлетвориться тем, что сестра, по-видимому, жива, здорова и больше не употребляет наркотики.

Синди была достаточно одаренной поэтессой, и если она избавилась от своей пагубной привычки и снова ясно мыслит, то может продавать свои стихи и у нее не должно быть недостатка в деньгах.

А ведь в распоряжении сестры находится трастовый фонд, она могла бы получить доступ к этим средствам и жить припеваючи, но лишь при условии, что сообщит семье о своем местонахождении. Синди решительно отказалась. И сейчас мысль о том, что сестре приходится самой зарабатывать себе на пропитание, глодала Гриффина.

Правда, это говорило о том, что в деньгах она не нуждается. Она могла писать — не только стихи, но и короткие рассказы, да что угодно. Гриффин был уверен, что так и есть.