Слон и кенгуру

Тем не менее, работа тут предстояла простая и проделать всю ее мог один человек.

Правда, концы основных балок требовалось прикрепить болтами к металлическим стоякам. То была единственная серьезная трудность, поскольку сверлить в стояках отверстия под болты, как прежде, с помощью коловорота и доски, было уже невозможно. Теперь по обеим сторонам каждого стояка шли металлические стены, мешавшие крутить коловорот. Однако мистеру Уайту удалось купить коловорот с трещоткой, о котором он всегда мечтал и который несомненно пригодится в Новом Свете, и это приобретение решило проблему.

А между тем, пошел дождь.

Поначалу самый обыкновенный, какой всегда шел в Беркстауне, и потому почти никто не заметил, что льет-то погуще прежнего. Медленно, монотонно, солидно, без настырности, дождь поливал остатки погибшего урожая и несчастный скот, который подставлял ему спину, едва подергивая хвостами. Время от времени, наиболее предприимчивые животины безрадостно встряхивались, облекаясь в нимб крошечных капель. Ковчег, по счастью, уже был накрыт гальванизированным железом, иначе его залило бы.

— Луна нынче сырая взошла, — сказала миссис О’Каллахан.

— А все треклятый Старый Мур[34], — сказал Микки.

И Микки, и миссис О’Каллахан верили, кстати сказать, что человек по имени Старый Мур имеет личный доступ к сведениям о намерениях Священной Воли Божией по части погоды, и перед сенокосом непременно консультировались с его предсказаниями на сей счет. Микки, впрочем, не только верил в касающиеся погоды предсказания Старого Мура на каждый день следующего года, но был уверен также, что сам этот Старый Мур погодой и правит, сам ее устанавливает. И если она совсем уж портилась в то время, когда Микки притворялся копающим картошку, он с превеликим отвращением втыкал вилы в землю и восклицал: «Треклятый Старый Мур!»

— О да, — сказал, вспомнив об этом, мистер Уайт, — надо будет взять с собой несколько мешков с картофельным семенем. Сколько я знаю, картофельная диета способствует плодовитости. По крайней мере, так говорят работники Дублинского зоопарка.

Дождь барабанил в стекла его игровой, стремглав соскальзывал по окну кухни, рокотал, ударяясь в гальванизированное железо Ковчега. Не барабанил, нет, то было не в его характере. В Беркстауне все делалось косвенно, украдкой. Дождь вздыхал и постанывал, и тихо порыкивал, непрестанно, бессолнечными днями и безлунными ночами. Раскисшая навозная куча обратилась в пространное кофейного цвета озеро бедствия; на коре буков появились темные пятна застойной воды; стены фермерского дома впитывали, как промокательная бумага, насыщенный влагой воздух и переносили его — в виде плесени — на разнообразные изображения Священного Сердца.

Глава XVI

Мистер Уайт, проводивший теперь вечера за сочинением писем в Кью-Гарденз и иные места этого рода, а утра — за разбором доставляемых почтой книг по астронавигации, противоинфекционным прививкам и чему угодно, сидел у кухонной печи.

Микки, проводивший большую часть каждого дня на железнодорожном вокзале Кашелмора — в надежде, что какой-нибудь товарный поезд доберется до этого стоящего в тридцати милях от Дублина аванпоста цивилизации, рискнув доставить в него новый груз микроскопов и стеклянных реторт, сидел, грея ладони о тарелку с окутанной парком кашей, по другую сторону очажной решетки.

Домовуха стала в последнее время медиумом и коротала вечера, разглядывая снизу сидение кресла.

Миссис О’Каллахан сидела, выпрямившись в струнку, за кухонным столом, готовая к новому обсуждению Священной Воли Божией.

— Стиральная машина! — жалобно воскликнул мистер Уайт. — Если бы вы продали ферму, мы могли бы раздобыть просто-напросто чудесный ветровой генератор, который питал бы вашу, миссис О’Каллахан, стиральную машину! Вы бы засовывали в нее одежду, добавляли немного мыла — кстати, а чем мы, в конце концов, мыло заменим? — поворачивали выключатель и через минуту все было бы постирано!

Стирка временами становилась для них еще одной больной темой, ибо, стирая носки мистера Уайта, миссис О’Каллахан — какими-то лишь ей ведомыми средствами — ухитрялась с первой же попытки добиться такой их усадки, что они приобретали в стопе длину, не превышавшую двух дюймов. Мистер Уайт подробно объяснил ей, что она должна (1) обходиться без кипятка, (2) не тереть носки с чрезмерной силой, (3) использовать мыло «Люкс» и (4) стирать носки только в дождевой воде. Миссис О’Каллахан отвечала: Да, но это все Микки виноват, он куда-то ведро задевал.

— А еще вы могли бы, — продолжал мистер Уайт, — гладить электрическим утюгом, который нагревался бы мгновенно!

— И чего только люди не придумают, — ответила миссис О’Каллахан.

— Все это мы получили бы, будь у нас деньги.

— Миккина Тетушка…

— Да будь она проклята, Миккина Тетушка! — вскричал мистер Уайт и, торопливо покивав Микки, прибавил: — И да смилуется над нею Господь.